Рука Монти висела на перевязи, пробитая пулей навылет. Нога тоже забинтована, в нее угодила стрела из арбалета норда. Полковник опирался на сучковатую палку здоровой рукой.
— Боже правый! — проговорил он. — Я не верю своим глазам. Шон… Шон Паркер. Живой…
Стюарт оглянулся на остальных пленных. Он говорил так, чтобы те не слышали.
— Поверь, старый друг, это я, — ответил Шелкопряд. — И я жив.
— Друг? Это после того, что было? С кем ты спутался? — тихо прорычал Монтгомери.
— Как же ты еще слеп, Монти. — Шон покачал головой. — И это огорчает меня.
— Что теперь с нами будет?
— Да ничего. Все в ваших руках, Монти. Я набросал карту. Пойдете на запад и отыщете место, где я оставлю для вас оружие и еду. Еще медикаменты — у вас раненые.
— Какой ты, однако, внимательный, — зло усмехнулся Стюарт, дернув раненой рукой.
— Оружие не на всех, а то лютовать начнете в резервациях. И боеприпасов немного. Хватит отбиться от бандитов и поохотиться. Оставлю и рацию, но связаться вы еще долго не сможете, расстояние не позволит. Так что не мучьте аккумуляторы, зарядить их будет негде. Вот в прусских землях, в Прибалтике, уже сможете слать сигналы о помощи. Пусть Сопот за вами вертолеты вышлет. Но, перед тем как уйти, вам придется похоронить всех погибших.
— Раньше ты не был столь великодушен.
— Раньше я был человеком компании, дружище. А теперь я свободен и более не слеп.
— Ты хоть понимаешь, как поступит руководство, если узнает, что ты жив? Да еще утаиваешь девчонку, за которой оно почему-то охотится?
— Какова судьба охотников за этой девочкой, ты сегодня увидел своими глазами. А что касается меня… От кого же узнать обо мне руководству, если не от тебя?
Монтгомери покачал головой:
— Ну что ж, услуга за услугу. Ты даешь нам жизнь и свободу и даже шанс вернуться домой. Я даю тебе слово, что от меня никто твою тайну не узнает… Старый друг… тебе этого будет достаточно?
— Я всегда знал цену твоему слову, Стюарт. Точнее, я знал, что оно бесценно. Пусть ты и человек компании.
— Я человек долга и присяги.
— Позволь дать тебе дружеский совет, полковник. — Шелкопряд спрыгнул с капота и подошел к старому сослуживцу. — Никогда никому и ничему не присягай, кроме собственной совести. И тогда ты поймешь меня, быть может…
Егор Ветров бродил среди догорающих пепелищ и мрачно озирался.
— Черт возьми, как я это объясню своим односельчанам, когда они вернутся?! Не поверят же ни единому слову!
— Мы сейчас поедем в лагерь и заберем всю документацию по экспериментам. Там и видеозаписи имеются, даже того существа, что сегодня сюда наведалось. — Тахо положил ему руку на плечо. — Заодно оставим все необходимое для пленных в том месте, что Шелкопряд отметил на карте.
— Так вы их все-таки отпускаете? — недовольно проворчал подошедший Ходокири.
— Ну конечно. Не убивать же.
— А почему бы и нет?
— Да потому, что, быть может, со временем кто-то из них одумается и станет таким, как я. Или как Шелкопряд.
— Таким, как ты или Шелкопряд? — Ходокири покачал головой и взглянул на пленников. — В таком случае их действительно лучше перестрелять.
Он вздохнул и посмотрел на Артема и Химеру. Они стояли бок о бок, обнимаясь и беседуя с Валуном. Затем норд направился к своим, что-то зычно вопя.
— Лена, скажи честно, это ты наколдовала, чтобы они пришли к нам на выручку? — шепнул Полукров девушке.
— Артем, когда люди вдруг поступают благородно, не стоит думать, что в этом замешаны сверхъестественные силы. Просто верь в людей. Иногда они оправдывают эту веру.
Ходокири было невыносимо смотреть на Полукрова и девчонку. На то, как они шепчутся и воркуют в обнимочку. И Шелкопряд даже не кидает в них за это гранаты. Павел сплюнул и, резко развернувшись, направился в дом Егора Ветрова. Вроде там еще оставался самогон.