По грунтовой дороге вдоль железнодорожной колеи бронемашины доехали до моста через канал. Уцелевший этот мост был приспособлен лишь для движения железнодорожного транспорта. Слева, в полутора сотнях метров, некогда существовал и автомобильный вантовый мост. Война его не пощадила, оставив лишь памятник в виде полуразрушенных опор на том берегу, с которых свисали ржавые ванты. Однако рядом с железнодорожным мостом был понтон и по блокпосту на каждом берегу. По большей части понтоны стояли на приколе у одного из берегов, так как поезд с пассажирскими и грузовыми вагонами ходил тут бесперебойно. Но сейчас, специально для бронетранспортеров, была оборудована понтонная переправа.
И снова унылые пейзажи промзоны. Огромная свалка. Ржавые знаки, информирующие о том, что свободное передвижение по промзоне возможно только по спецпропускам. Рабочие могли перемещаться лишь в пределах своего объекта до истечения рабочего времени. После этого открывались пути через блокпосты к остановкам железнодорожного состава. Кое-где виднелись знаки, предупреждающие о повышенном радиационном фоне.
Снова блокпост и небольшой мост. И еще один КПП. Наконец, долгожданная переправа на остров.
Дружелюбным остров не казался ничуть. Двойной периметр был защищен бронированными вышками охранного сервиса и двойным периметром с натяжной колючей проволокой и спиральными барьерами типа «Егоза». На столбах этого барьера — сканеры индивидуальных чипов и таблички, предупреждающие о том, что тут можно получить пулю без предупреждения.
И больше всего уныния пополам с чувством полной безысходности навевал огромный железобетонный ангар, словно саркофаг над аварийным энергоблоком атомной станции.
Миновав все мыслимые и немыслимые пункты охраны и проверки, бронетранспортеры остановились перед массивными воротами «саркофага» высотой с десятиэтажный дом и площадью с пару футбольных полей. У ворот стояли вооруженные бойцы и несколько человек в штатском. Бронетранспортеры остановились, из них сначала высыпали охранники, затем вышел недавний пассажир самолета. На вид ему было за сорок. Суровое лицо с поджатыми губами. Возможно, эта суровость усугублялась недовольством из-за утомительного перелета через Ла-Манш над небезопасными районами Европы, за которой последовала долгая поездка на отнюдь не самой комфортабельной машине.
Один из встречающих, человек в штатском, вышел вперед:
— Пан Элдридж, я рад приветствовать вас…
— Dzień dobry,[4] — небрежно махнул рукой гость, великодушно одарив всех присутствующих своим знанием приветствия на польском языке. — У нас очень мало времени и много дел, — добавил он уже на безупречном ройял-инглише.
— Да-да, конечно, — торопливо закивал встречающий. — Прошу пана следовать за мной.
Внушительный комплекс, о назначении которого было известно лишь избранным среди посвященных, имел, помимо десятка верхних этажей, два подземных уровня. Стены выкрашены в успокаивающий светло-салатный тон; множество дверей; широкий коридор; поворот налево. Малколм Элдридж не в первый раз гостил в Оазисе РПП и посещал заведение; оно-то, как правило, и являлось целью его визитов. И администрация заранее знала, с чего он начнет свой очередной визит.
По знакомым коридорам он прошел в лабораторию с наблюдательным постом. Широкое, со стеклом внушительной толщины панорамное окно открывало вид на огромный изолированный зал. Посреди зала в полу, метрах в пяти ниже уровня, на котором находился гость, зияла безобразная яма; из нее выпирала кристаллическая порода. Именно здесь, окруженная мощным магнитным полем, находилась аномалия. В данный момент никто из присутствующих, да и все руководство Ост-Европейской компании, не ведали, есть ли на земле еще одно подобное место. Конечно, аномалий после всемирной войны и Великой Смуты осталось по всему миру множество, главным образом там, где на всю катушку поработало оружие массового поражения. Это главным образом крупные военные базы и промышленные и политические центры, то есть города. Сейчас понятие «город» ассоциировалось с разрухой и аномалиями, которые люди из резерваций называли свищами или, реже, нарывами. Ученые головы из Оазисов именовали аномалии местами силы.
И силы здесь действительно таились огромные. На сегодняшний день общепринятой была гипотеза о том, что аномалии возникли в результате нарушения естественной изоляции огромного природного реактора, которым являлось земное ядро, вращающееся в магме и генерирующее столь необходимое для всех форм жизни магнитное поле. Как неисправная изоляция электропроводки может стать причиной пожара, так и пробой в изоляции внутрипланетной энергии способен принести много бед. Это считалось аксиомой везде, где люди знали о свищах. Но данная аномалия, или место силы, была особенной — она находилась не в одном из Чертогов, как ныне называли разрушенные города с мутантами и убийственными выходами энергии, а внутри сверхсекретной лаборатории. Что называется, эмпирический материал прямо под рукой. Именно этим было обусловлено строительство огромного и очень дорогого научного комплекса вокруг так удачно появившейся после великой войны аномалии.