— Ладно, языком ты чесать горазд. — Павел фыркнул, стараясь не смотреть Тахо в глаза. — А предложения по решению этой проблемы у тебя есть?
— Ну, во-первых, очень скоро в отряде хватятся Юрека Сикорского, если еще не хватились. Одними сигналками, боюсь, мы не отделаемся. Нам нужно заминировать подступы. Иван.
— Чего? — угрюмо отозвался Булава.
Ему, похоже, было немного не по себе от мысли, что совсем недавно он был готов пристрелить Малона.
— Вы ведь наиболее опытный в минно-взрывном деле в вашей группе?
— Есть такая канитель. — Иван кивнул.
— Я набросал схему, где минировать. Мины возьмете в моей машине. Далее. В соседнем доме надо организовать наблюдательный пост. Следить за домом Егора и подступами. Пост парный, по два часа. Кто дежурит первым?
— Могу я. — Артем приподнял ладонь. — Но ты сказал, что пост парный. Кто со мной?
— Я пойду, — вызвалась Химера. — Сканировать радиосигналы я могу и оттуда.
Павел бросил на девушку злой взгляд:
— Черта с два они там будут вести наблюдение за подступами!
— Паша, тебе не кажется, что ты уже всякие рамки переходишь, а? — Полукров недобро посмотрел на друга.
Ходокири ничего не ответил. Он лишь одарил товарища испепеляющим взглядом, закинул ногу на ногу и, скрестив на груди руки, отвернулся.
— Павел, я хочу попросить вас помочь Ивану с минированием. И вы будете в третьей паре. Мустафа, вы с Егором — во второй. К тому времени Егор придет в себя.
— А ты-то что будешь делать, полководец хренов? — зло рявкнул Ходокири.
— Я возьму трофейную машину и отправлюсь к озеру. По-хорошему, если нам и воевать с этой группой, то лучше здесь, чем там.
Павел удивленно уставился на иноземца.
— Ты что же, один туда поедешь?
— Да.
— Ты идиот?
— Нет.
— Так ведь Хи… — Артем осекся. У него никак не поворачивался язык назвать Химеру Химерой в ее присутствии. — Ведь твоя сестра сказала, что машина заминирована.
— И еще она сказала, как обезвредить заряд, — невозмутимо кивнул Тахо.
— А ты уверен, что этот Юра не врал?
— Нельзя при такой форме допроса врать. Просто невозможно. Все равно что попытаться дотронуться до кончика носа раньше, чем это сделает твое отражение в зеркале. Хотя если учесть скорость света и расстояние до зеркала, то…
— Господи!.. — вздохнул Ходокири. — Только не начинай, или я застрелюсь!
— Он того и ждет, бродяга, — хихикнул Засоль и шмыгнул носом.
— Короче, мы на лишние разговоры время теряем. — Тахо поднял ладони. — Итак, оптимально для нас вообще не вступать в боестолкновение с этим отрядом. Но едва ли удастся. В этом случае лучше принять бой здесь. Местность нам лучше знакома. Можно использовать дома в качестве опорных пунктов. Плюс мины.
— Дома? То-то местные обрадуются, когда вернутся и увидят, что мы с их домами сделали, — возразил Мустафа.
Малон взглянул на него.
— А мы не просили их бросать жилища, — сказал он строго. — Да, пришла беда. И что они сделали? Оставили все и ушли. Следовательно, ни о каких угрызениях совести тут и речи быть не может. Свой дом и свою землю защищать надо, а не бежать черт знает куда в поисках лучшей доли. — Тахо осмотрел всех присутствующих. — Послушайте, мы все понимаем, что я плачу вам за работу хорошие деньги. Но мы оказались в неприятной ситуации. В прошлом году у нас под боком был целый батальон Соловья Черного. И перевес сил был на нашей стороне, даже когда появился тот боевой самолет. Но здесь… здесь мы одни. А там, у озера, хорошо подготовленные и оснащенные специалисты. И их больше. Это значит, что кто-то из нас погибнет. Сейчас я в первый и последний раз предлагаю сделать выбор. Или мы идем до конца, или любой из вас может отказаться. Я оплачу издержки, связанные с путешествием сюда, и все. Распрощаемся.
— Так пусть сестрица твоя сверхспособности включит, — махнул рукой Павел. — И всего делов.
— Вы видели, чего ей стоил один лишь допрос. Да и вам всем пришлось не сладко. Этот вариант неприемлем и невозможен.
— Тогда избавь ее вообще от этого, — продолжал Ходокири.
— От чего? Я не понял вас, Павел.
— От этой авантюры. Домой отправь. Ей-то зачем рисковать да голову свою тут класть? Молодая совсем, вся жизнь впереди.
Тахо да и Химера с удивлением взглянули на Павла. Подобного беспокойства за ее жизнь они меньше всего ожидали от этого человека.
— Я и мой брат выполняем свой долг, — взяла слово девушка. — Наша жизнь будет не лучше смерти, если мы продлим ее ценой бегства от зла, которому можем противостоять.