От изумления у Тани мгновенно высохли слезы.
Билли вытер глаза.
— Не плачь, — умоляюще сказал он. — Не могу видеть твоих слез, я сделаю все, что ты хочешь, только не плачь больше!
Тани тут же решила, что будет плакать как можно чаще.
Но когда Тани наконец забеременела, отношения супругов сразу наладились. Семейство было в восторге, Билли — просто на седьмом небе. Тани окружили заботой. Путли увешала весь дом фотографиями пухлощеких английских малышей. Стоило Тани открыть дверцы шкафа, с внутренней стенки ей улыбалась дюжина голубых глазок. В каждой комнате красовались младенцы в ямочках, а в ванной их было три штуки. Тани в зеркало не могла посмотреться, чтоб не увидеть детскую фотографию в уголке.
Родные и знакомые без конца рассказывали истории о том, как у смуглых родителей появлялись на свет белокожие дети, потому что будущие мамаши видели светленьких малюток. Тани, которая с детства наслушалась таких рассказов — как и все ее сестры, — честно старалась смотреть на фотографии. Билли относился к ним скептически:
— Все равно ребенок пойдет либо в меня, либо в Тани. Как у нас может родиться маленький англичанин?
В ответ на что Путли, или Джербану, или Хатокси немедленно начинали:
— Не веришь, да? А ты помнишь Баччал Мехту, помнишь, какая она черная? Муж, так тот просто угольного цвета. Но она верила. Все время беременности смотрела на фотографии беленьких детишек, и когда родила своего Кеки, я не поверила собственным глазам. Я была у них в доме. Кеки родился голубоглазым, представляешь, голубоглазым! Сам беленький, а волосы — как стружка!
Малыши на фотографиях все были похожи на мальчиков, но родила Тани девочку. Сначала это вызвало общее разочарование, но скоро семья утешилась тем, что девочка — на счастье. Значит, Лакшми, богиня благоденствия, покровительствует дому.
Девочка была темнокожая и болезненная, Тани не слишком ловко управлялась с ней, чем навлекла на себя новый взрыв праведного негодования родни.
Тани все делала не так. Упреки Путли носили форму добрых советов. Джербану высказывалась с полной откровенностью.
Жизнь Тани снова превратилась в ад. Когда маленькой исполнилось шесть месяцев и Тани купила для нее новый чепчик и ползунки, произошел большой скандал.
Семья дружно набросилась на Тани. В чем дело? Разве Путли разучилась вязать? Разве Джербану, Хатокси и Кати не умеют шить? Что Тани понимает о себе, отдавая предпочтение детской одежде, бог знает чьими грязными руками сшитой, перед той, что могут сделать для ребенка родные? Стыда у нее нет — бросает деньги на ветер!
В тот душный вечер Тани вызвала извозчика и поехала к Фредди. У него в конторе она дала себе полную волю и закатила настоящую истерику. Фредди привел невестку в чувство и отправил домой с уверениями, что сам наведет порядок в семейных делах.
Фредди искренне любил Тани. Он без труда представил себе, что вытворяли с ней родственницы. И, конечно, неуемная враждебность Джербану сильней всего настраивала Фредди в пользу Тани.
Фредди решил семейную проблему с характерной для него изобретательностью.
В тот вечер он был сентиментален чуть не до слез. Он хвалил жену, он воздавал должное и ее добродетельности, и трудолюбию, с которым она, не щадя сил, вела хозяйство. Слегка поперхнувшись, Фредди сумел выдавить из себя и в адрес тещи несколько добрых слов.
Джербану насторожилась и подозрительно косилась на Фредди, стараясь понять, куда он гнет.
— Вы обе заслужили отдых, — с нежностью в голосе продолжил Фредди. — Я спрашиваю себя — а что я сделал доброго для вас? Всю жизнь был занят работой, с головой уходил в дела, а вы ни разу не укорили меня. Но теперь я наконец могу отблагодарить вас. Дети устроены, дела прекрасно ведет Билли. Теософское общество давно приглашает меня с лекциями в Лондон, я и подумал, что мог бы съездить в Англию и взять вас с собой.
Щедрость зятя усыпила подозрительность Джербану. И она, и Путли пришли в возбуждение. Если бы Фаредун не повел разговор о поездке с такой ловкостью, Путли бы несомненно отказалась. Кто будет полгода смотреть за домом? А за внучкой кто присмотрит? Тани буквально ничего не умеет. И как быть с Кати? Путли нашла бы тысячу причин, чтобы не ехать.
— Ну, так как же? — спросил Фаредун, сияя улыбкой благорасположенного шейха.
Джербану была целиком за. В Англию! Туманная и прекрасная мечта! Она ушам своим не верила.
Путли вяло выдвинула было возражения: а Кати? Надо бы сначала позаботиться о ее будущем. Но и Путли явно была увлечена мечтой, а Джербану в два счета отмела ее возражения.