Особо следует отметить значение изобретенного Константиновым устройства для опытного определения скорости полета на отдельных участках траектории ракет и артиллерийских снарядов. В основе действия устройства лежали измерения дискретных интервалов времени между импульсами электрического тока, точность которых была доведена до 0,00006 с. Это было поразительным по тому времени достижением практической метрологии. Небезынтересно, что авторство пытался присвоить себе известный английский физик и делец Чарлз Уинстон. Однако вмешательство Парижской Академии наук закрепило приоритет за русским изобретателем.
Константинов создал и другой весьма важный для лабораторных исследований ракет прибор — баллистический маятник. С его помощью Константинов впервые установил конструктивные зависимости движущей силы ракет и закон изменения ее во времени от начала и до конца горения ракетного топлива. Для записи показаний прибора использовалось автоматическое электромагнитное устройство. Константинов писал: "Ракетный маятник доставил нам многие указания, относящиеся до влияния соразмерности составных частей ракетного состава, внутренних размеров ракетной пустоты, числа и размеров очков на порождение движущей силы ракеты и образа ее действия, но опыты эти не были еще достаточно многочисленны, чтобы воспользоваться всем, чего можно ожидать от подобного аппарата". Основываясь на результатах испытаний недостаточно мощных ракет, Константинов пришел к ошибочному выводу о невозможности создания летательных аппаратов большой массы для полета в пространстве при помощи ракет.
Забегая вперед, скажем, что возможности ракетного баллистического маятника не были исчерпаны его изобретателем. В 1933 г. маятник Константинова успешно использовался сотрудниками Газодинамической лаборатории — первой советской организации, работавшей над ракетно-космической техникой, — при доводке первого в мире электрического ракетного двигателя.
Пока продолжались военные действия, потребность в снабжении войсковых частей ракетами возрастала. Так, в феврале 1854 г. в район дислокации Бугского уланского полка, противостоящего турецкой кавалерии, было отправлено две тысячи константиновских ракет. Для их боевого использования были сформированы 24 конные команды с пусковыми станками. Это способствовало полному разгрому в июле того же года втрое превосходящих сил противника. В состав Черноморских казачьих частей в эту пору были включены шесть конных и столько же пеших ракетных команд. Такие же команды имелись при знаменитых Кавказском и Тенгинском полках, сражавшихся на Кавказе. Поле боевого применения ракет Константинова было весьма обширным: от Ревеля до Плевны и Карса, от Бухары (1868 г.) до Хивы (1871–1881 гг.), от Бухареста до Туркестана, куда в 1871 г. было отправлено полторы тысячи ракет, а спустя два года — еще более шести тысяч.
Константинов регулярно читал лекции о ракетной технике и ее применении. В 1861 г. эти лекции на французском языке были изданы в Париже отдельной книгой "О боевых ракетах". Только спустя три года эта уникальная книга была издана в Санкт-Петербурге (в переводе Колкунова).
За выдающиеся работы по ракетной технике Константинову трижды была присуждена высшая артиллерийская награда того времени — Михайловская премия. Впрочем, круг интересов Константинова не ограничивался ракетами, он простирался от автоматики и газодинамики до… саморазогревающихся пищевых консервов. К сожалению, изобретатель скончался в расцвете творческих сил в возрасте 55 лет.
XIX век вообще был необычайно урожайным на талантливых русских ракетчиков. В числе их заметное место принадлежит генералу-адъютанту (по другим документам — инженер-генералу) Карлу Андреевичу Шильдеру (1785–1854), создателю первой в мире ракетной подводной лодки.