Выбрать главу

Гитлер нанес удар (1 сентября 1939 года) силами двенадцати бронетанковых и механизированных дивизий, а пехота этой армии вторжения насчитывала тридцать две дивизии. Общее же число мобилизованных к этому времени германских сил составляло девяносто восемь дивизий. (Для сравнения: в начале русской кампании общее число германских дивизий, по данным генерала Гейнца Гудериана, составляло 205. Из них тридцать восемь дивизий находилось на Западном фронте, двенадцать дислоцировались в Норвегии, одна в Дании, семь на Балканах и две в Ливии; остальные 145 дивизий действовали на Восточном фронте.)

Захват Польши (военные действия закончились там ближе к концу того же сентября) породил в германских солдатах небывалый энтузиазм. Польская кампания прошла без серьезных проблем. Новое вооружение прекрасно показало себя, потери были незначительны, а победа — вполне убедительна. Уверенность в своих силах позволила Германии обратиться лицом к Западу и начать готовить молниеносные удары, которые должны были разбить Норвегию, Голландию, Бельгию и Данию, а также поставить на колени Францию.

Ничто не вдохновляет так, как успех, и относительно легкое завоевание вышеупомянутых стран подняло на необычайно высокий уровень милитаристский дух вооруженных сил и националистические чувства народа. Даже генералы, которые с мрачными предчувствиями наблюдали за претензиями бывшего ефрейтора на положение генералиссимуса, были, по крайней мере частично, захвачены этим смертоносным сочетанием гения и сумасшедшего. Новое вооружение и тактика были успешно перемещены в Африку, и именно там Африканский корпус под командованием фельдмаршала Эрвина Роммеля приобрел свою громкую славу. Отличились, хотя и понесли тяжелые потери, и воздушно-десантные войска в ходе успешного захвата Крита. За некоторое время до этого в результате другого стремительного удара пали Югославия и Греция.

Но германскому солдату предстояло куда более тяжелое испытание по сравнению с тем, что ему уже пришлось перенести. «Кого боги желают наказать, — гласит древняя мудрость, — того они лишают разума», и в июне 1941 года Гитлер отдал своим войскам приказ вторгнуться в Россию. Гитлеру, который любил сравнивать себя с Наполеоном, была известна ужасная русская зима, но, начав эту кампанию, он был уверен в ее скоротечности. И снова бронированные клинья, глубоко вонзившись в советскую территорию, кроили и кромсали ее, разрезая и окружая громадные сосредоточения русской плоти и крови. Но все шло как-то не так! Окруженные части, которые должны были трепетать от ужаса и погибать, продолжали сражаться, наносили контрудары и порой, в свою очередь, прорывались сквозь немецкие порядки. Захваченные территории мало что значили на гигантских русских равнинах, и хотя урон, который несли русские, был значительным (в августе Москва признала потери 600 000 человек, 5000 танков и 4000 самолетов), но и германские потери были огромны, причем здесь не было ни Седана, ни Дюнкерка, а лишь километры и километры пыльных дорог — и новые массы русских.

И стали явью многие обстоятельства, о возможности появления которых германские военачальники страшились даже думать, но зима застала вермахт в нескончаемой битве с могучим и несгибаемым врагом. Рассказывают, что 10 сентября 1914 года, когда германское поражение на Марне стало очевидным, Мольтке сказал кайзеру: «Война нами проиграна». Несколько сложнее сказать, когда же Германией была проиграна Вторая мировая война: то ли тогда, когда захватчики увидели (всего лишь на несколько мгновений) шпили московских церквей; то ли тогда, когда в воздухе закружились первые снежинки русской зимы; или, возможно, в тот самый момент, когда был отдан судьбоносный приказ, двинувший немецкие войска на Русскую землю.

Германскому солдату — сражавшемуся сначала с уверенностью в победе, затем с мрачными предчувствиями и, наконец, с отчаянием в душе — еще предстояло одержать победы во многих сражениях и захватить значительные пространства. Но песок веков в часах уже истекал. Держался бастион Великобритании, и тучи его бомбардировщиков превращали ночи немцев в сплошной ужас; громадные арсеналы Нового Света ковали оружие и выпускали боеприпасы в немыслимых ранее количествах; и первые части американских армий уже пересекли океан. На растянувшихся фронтах, окруженный ненавидящим оккупированным населением, атакуемый с земли и с воздуха, с полыхающими в тылу пожарами, германский солдат продолжал сражаться. Там, где не хватало подготовки, опыта или воинской гордости, их место занимал фанатизм. Но ничто уже не могло остановить неумолимый ход истории. На этот раз не было отступления по приказу на землю фатерланда; не было торжественной встречи героев у Бранденбургских ворот. На всех направлениях союзники теснили германские силы, и некогда непобедимый вермахт, с его разбитыми армиями, с его потопленными кораблями, с его сбитыми — или прикованными к земле из-за отсутствия горючего — самолетами, в конце концов капитулировал. Третий рейх распался в хаосе крови, предательства и ненависти.