– По-моему, вы поступили разумно, – осторожно ответила я.
Няня поджала губы.
– Вот! А мать хай подняла. Заявилась домой вместо восьми вечера к полуночи, не извинилась за опоздание, залезла в холодильник и ну орать: «Что тут на полке делает пакет с грязными комками?» Я ей спокойно объяснила: «Это грибочки. Мы их сами с Машенькой собрали, девочка съела часть сыроежек на ужин. А эти я для медицинской экспертизы оставила. Если малышка отравится, криминалист сразу поймет, что за яд попал в ее организм. У меня зять патологоанатом, я знакома с трудностями его работы, часто слышу от него, как ему непросто бывает определить, от чего именно человек на тот свет уехал». А мамаша меня взашей вытолкала. Ну и люди пошли! Хочешь как лучше, а им это не по нраву.
Надеюсь, вы догадались, что я не стала нанимать столь «предусмотрительную» особу?
Кандидатки в няни текли через нашу квартиру потоком, но я никак не могла подобрать нужного человека.
Одна вроде вполне милая тетушка говорила на странной смеси русского и украинского языков. Увидев мопсов, она воскликнула:
– Ой, якие смешнючие шавочки! Это хто ж они такие-сякие будуть? Як же их назувати, цуциков прикольных?
Естественно, мне не хотелось, чтобы Киса через пару месяцев начала выражаться подобным образом.
Не пришлись мне по вкусу и бабушка, которая явилась устраиваться на работу, держа в руке клетку с канарейкой, юная девушка с мини-юбке, ботфортах и кофте с декольте до талии, а также тетка, пообещавшая: «Ваша дочка меня сильнее всех на свете полюбит, я заменю ей и мать, и отца, и братьев родных».
Отчаявшись найти бонну собственными усилиями, я обратилась в агентство, и ко мне стали приходить хорошо одетые дамы. Они оглядывали квартиру и цедили сквозь зубы, например:
– Кофемашинки нет? Купите. Я всегда в пять вечера пью латте.
Или:
– Почему не подключены каналы «Сериал» и «Спорт»? Я без них не могу.
А еще так называемые элитные гувернантки хотели оплату тридцать и более долларов в час, выдвигали кучу условий и требовали составить договор, в котором скрупулезно были бы прописаны все их обязанности. Ну, скажем: кормление ребенка обедом без последующего мытья посуды.
– Значит, вы просто бросите грязные тарелки в мойке? – спросила я у одной кандидатки.
– Конечно, – спокойно ответила та. – В договоре же четко указано: с грязью я не вожусь.
И я перестала обращаться в агентство, сулившее нянь с параметрами 90–60—90, обладающих знанием трех европейских языков, имеющих в кармане диплом медвуза, аттестат практического психолога, справку об окончании курсов хореографии и владеющих гончарным искусством, плетущих кружева, играющих на скрипке и поющих арии из известных опер. Мне требовалась простая, любящая детей и собак тетушка с правильной русской речью, способная вовремя покормить Кису, почитать ей книгу, сводить ее погулять. Но почему-то именно этих, на мой взгляд, самых обычных нянь на рынке труда не было.
Когда я уже совсем отчаялась, мне позвонила Лена Красько и предложила:
– Знаю, ты ищешь бонну для Кисы. Я уезжаю на ПМЖ в Австралию, могу порекомендовать тебе свою няню. Хорошая тетка. Немного зануда, но это ерунда.
Вот так у нас появилась Роза Леопольдовна, этническая немка.
Языком предков госпожа Краузе не владеет, потому что они прибыли в Москву аж в восемнадцатом веке и совершенно обрусели, зато Розе генетически передалась аккуратность, если не сказать – педантичность. А еще она обожает изрекать всем известные истины, ну, например: «Зимой холодно, а летом тепло». Выдав сию чрезвычайно умную и ранее никогда и никем, по ее мнению, не произносившуюся фразу, Роза смотрит на вас, явно ожидая бурного восхищения, и заметно обижается, если не слышит изъявлений восторга. Но на фоне других кандидаток в няни Роза Леопольдовна просто луч света в царстве мрака. Я считаю, что мне здорово повезло, и не обращаю внимания на кое-какие недостатки госпожи Краузе. В конце концов, я и сама отнюдь не совершенство, значит, не имею права требовать от других безупречности.
Глава 2
– Лампа, вы когда вернетесь? – крикнула мне вслед Роза Леопольдовна, услышав, что я направилась в прихожую.
– Пока не знаю. А что? – задала я свой вопрос.
Няня вышла в коридор.
– В доме, где я живу, начинают капремонт, собираются менять трубы, батареи, плитку на лестнице и лифт.
– Жуть! – поежилась я. – От души вам сочувствую.
Роза Леопольдовна сложила руки на животе.
– Моя квартира на девятом этаже, тяжело по ступенькам бегать. И шум ведь будет стоять безбожный.