Тем более что прозвенел будильник, призвавший собираться на службу.
Потом началась рабочая больничная рутина. В течение дня Сергей скучал по своей беглянке-жене и, вообще, маялся от мужского одиночества. На утренних летучках юный медик всё чаще стал появляться с красноречиво помятой физиономией. Неумелое употребление алкоголя грозило неокрепшей психике юного эскулапа фатальным разрушением. И Лев Николаевич, как истинный доктор, решительно взял дело в свои умелые руки.
— Яденька, Ядвига! Королева моя! — вальяжно расположившись в глубоком кожаном кресле, проворковал Лев Николаевич в трубку мобильника. — Нужна твоя скорейшая помощь. Гибнет от тоски и одиночества молодой красавец-врач! Да нет, милое дитя порока, я не о себе. Его зовут Серёжа, и он действительно наш новый врач. У юноши личная драма и, как следствие, депрессия. Ну, медсестра Поплавская! Вы же сами, хе-хе, почти эскулап, всё понимаете! Да-да, Ядюся, ты как всегда абсолютно права, женская нежность — лучшее лекарство! Да, девочка, Серёжа мой коллега, врач-психиатр, и он действительно молод и красив. Нет, не обманываю! Видный блондин и, таки-да, разведён. Ну конечно, моя радость — всё как обычно, с меня конвертик, сауна и виски, а с тебя, хе-хе, нежность рыжей киски…
«Уголок отдыха» при клинике между постоянными посетителями назывался Санаторием. Для отдыха здесь было всё: массажные комнаты, сауна, джакузи, бассейн и бильярдная — славное наследие, доставшееся нынешнему Дому инвалидов ещё со времён Советского Союза. Очень нравилось отдыхать крупным чинушам Минздрава вдали от любопытных глаз да на свежем лесном воздухе.
Приезжал в глушь такой советский барин от медицины и гулял сутками напролёт с верными друзьями и крутобёдрыми секретаршами. Широко гулял, по-славянски, с буйным развратом, пьяным безудержным весельем.
Это вам не коллегия министерства социалистической Украины — стесняться на территории клиники, затерянной среди густых южных лесов, весёлому барину было некого. Ну кто тут обретался? Горстка подчинённых врачей, пьяницы-санитары да несчастные бесправные душевнобольные.
Назначенный директором Иноходцев, в нынешние незалежно-буржуйские времена, легко научился извлекать хорошую прибыль из этого обветшавшего «гнезда соцразврата». Лев Николаевич вложил в ремонт «уголка отдыха» приличные деньги и вскоре с лихвой окупил расходы. Врачом-психиатром неполный тёзка великого писателя был никаким, зато коммерсант из него вышел отменный.
Главврач уволил или отправил на пенсию с десяток пожилых и невзрачных медсестёр. Вместо них он набрал юных медсестричек, первосортных украинских красоток. Кое-кто из девиц только что окончил медицинский техникум, а некоторые так вообще не имели ни малейшего отношения к медицине. Тем не менее все были приняты на работу, пусть даже на ставки санитарок и уборщиц.
Девушки имели внешность на самый взыскательный мужской вкус. Высокие и миниатюрные, стройные и пухленькие, блондинки и рыженькие. Впрочем, брюнетки тоже были. Но главное, все прехорошенькие, одна краше другой. Исполнением непосредственных обязанностей в доме инвалидов новых медсестёр не утруждали. Для этого существовала специально подобранная бригада санитаров-мужчин, послушная начальству.
Рабочий день «медсестёр» проходил на территории «Уголка отдыха», и основная деятельность лежала (именно лежала) в несколько иной сфере. Не совсем легальный «санаторий Огнев лог» процветал неподалёку от клиники. Просто не было отбоя от богатеньких клиентов, желающих пройти среди лесов и на свежем воздухе «оздоровительные процедуры».
Этим же вечером почти насильно начальство препроводило депрессивного доктора Корсакова в «Уголок отдыха». Какие-то слухи о маленьком санатории «Огнев лог» доходили до Сергея ещё в Червенах, но сплетням он никогда особо не доверял.
Сухой пар вперемешку с нефильтрованным баварским пивом пошел Сергею на пользу. А когда в бильярдной материализовалась обёрнутая в простыню статная рыжеволосая «медсестра» Ядвига Поплавская, несостоявшийся аспирант почувствовал спонтанный академический интерес, а также непреодолимое желание пристально изучить столь неординарное явление.
— Не желает ли дама партию в бильярд? — хриплым от приступа смущения голосом, с фальшивой гусарской лихостью обратился он к женщине. Ветреная «медсестра» в банной простынке казалась оголодавшему Корсакову благородной патрицианкой в белоснежной тоге.