Громов почувствовал, как болезненный спазм судорогой сводит ему сердце. Горячее сострадание заполнило до краёв душу юного странника – существо, сожжённое дотла беспощадной стихией, было живым человеком.
– Что, малыш, горячо? – немного привела его в чувство озабоченная мысль Мирры. – А ведь я предупреждала. Это Астард! Впрочем, ниже есть места и похуже.
– Да?
– Да, представь себе! Можешь и туда заглянуть, если здравого рассудка не жаль! Я не рискую, у меня даже слов нет для названия этим мирам. Кстати, что ты знаешь о том, кому только что так горячо сострадал? Аджит Раджниш, он же Правитель ночи, он же бриллиантовый Аджит, он же Зверь Джайпура… Могу продолжить, парень был тщеславен. Профессия – разбойник с большой дороги, главарь самой свирепой в округе банды. Мужчина имел ну о-очень богатую фантазию. Как-то Аджит поймал одну семью, возвращавшуюся с ярмарки на своём стареньком форде. Для начала шалун живьём выпотрошил и зажарил на костре детей, включая грудную девочку, а затем сожрал вместе со своей шайкой. И всё это на глазах у родителей. Молодая мать поседела в снег за считаные минуты… Да, Аджиту было больно, очень больно, когда он сгорал в огне Астарда. Правда, терзала его не своя боль, ведь он умер. К нему вернулись причинённые им при жизни страдания его жертв. И так это происходит всегда, со всеми ему подобными. Скажешь, несправедливо?
– Хм…
– Кстати, это лишь начало его посмертной истории. Можешь взглянуть, что с ним сейчас будет происходить. Не волнуйся, с аутодафе на сегодня покончено.
Не без страха Георгий вновь приблизил то место Астарда, где только что был превращён в пепел и пар индийский злодей. Лава с этого страшного места уже отступила. На каменистом, дымящем грунте вдруг появилось тёмно-серое пятно – похоже, пепел. Через мгновение пепел поднялся в воздух и, закрутившись в миниатюрном смерче, он превратился в увенчанную черепом груду человеческих костей.
Эти самые кости внезапно, без предупреждения, принялись двигаться, а череп подскакивать, словно какой-нибудь жизнерадостный кролик. Представление это было даже забавным, оно походило на чью-то чёрную, очень чёрную шутку – злую насмешку над мёртвым убийцей.
27 Аутодафе – в средние века означало приведение в исполнение приговора, сожжение осуждённого на костре.
Кости между тем воссоединились, успешно образовав скелет, и начали стремительно обрастать плотью. Вскоре голый и безволосый словно младенец, выпучив наполненные ужасом глаза, Аджит сидел на месте своей недавней казни. Казалось, он посетил, наконец, родную индийскую баню и, похоже, подвергся там тотальной эпиляции.
Картинка перед глазами Громова вдруг пошла рябью и помутнела, словно случились помехи в старом телевизоре. Но вот всё восстановилось. Рядом со злодеем, брезгливо помахивая полосатым хвостом, стоял всё тот же тигр. Перестав оглаживать свой гладкий, словно биллиардный шар череп, Аджит вскочил и протянул руки к зверю. Он явно узнал Бенгальца и, похоже, даже обрадовался.
Несчастный надеялся, видимо, что старый знакомый уведёт его прочь из ужасного места, подальше от дикого огня. Меж тем пурпурный, в траурную полоску проводник не торопился. Словно хвастаясь своими смертоносными, цвета слоновой кости кривыми клыками, он зевнул во всю огромную пасть. По-кошачьи потоптавшись, хищник развернулся на месте. Подняв гибкий хвост, он выставил на всеобщее обозрение свои бархатные шары и тут же щедро оросил подопечного злодея горячим золотым дождём.
Оторопевший от такого поворота, голый Аджит резко отскочил от наглой гигантской кошки. Своей левой ступней, розовой нежной, он угодил прямо в наползающий на берег дымящий лавовый язык. С искажённым от невыносимой боли лицом он метнулся в сторону, где принялся подпрыгивать на одной ноге, беззвучно воя.
Пока разбойник скакал, на его голове и лице стремительно отрастали волосы. Вскоре всё его тело покрылось буйным смоляным волосом. Ещё минута и несчастный превратился в чёрную обезьяну, заросшую густой шерстью. Вытаращив глаза, поднося к лицу то одну волосатую кисть, то другую, он изумлённо разглядывал себя.
– Работа Бенгальца! – прозвучала в голове Громова мысленная усмешка Мирры. – Полосатый у нас шутник! Приодел своего подопечного для прохладного Азгарда.
– Азгарда? – удивился Георгий.
– Ну, да, – подтвердила Мирра. – На совести разбойника больше сотни зверски замученных жертв. Не сжигать же его сто раз подряд в Астарде. В Азгарде первое время он будет почти счастлив. Пока с местный годик не попрыгает одинокой обезьянкой по пустынным холмам, от псов Палача не попрячется. А оголодав, собственное дерьмо кушать не научится. А там и снова в тепло, к знакомому комельку… Владыка Тунгр у нас с юмором, даром что питается страданиями как невинных, так и злодеев.