Человек в синей шапочке у постели Громова не послушался и резко повернулся к двери. Мгновенно прозвучал негромкий хлопок. Мужчина охнул и, выронив из правой руки шприц, схватился левой за пробитое пулей запястье.
– Я предупреждал, Хан! – всё так же глухо, но с ноткой укоризны заметил человек у двери.
Он мало чем отличался от раненого им неизвестного. Такой же белый халат, та же марлевая повязка на лице. Только шапочка на голове не синяя, а белая, матерчатая и накрахмаленная. Докторская шапочка. Да ещё в руке у этого «доктора» имелся направленный на Хана небольшой пистолет с глушителем. За окном вышла из-за облаков Луна и озарила помещение мягким призрачным светом. Пистолет в руке «доктора» блеснул чёрным металлом.
– О, чёрт! Больно! Ты кто? – прошипел сквозь марлевую повязку Хан.
– Это хорошо, Хан, что тебе больно! – игнорируя вопрос, всё так же глухо, через марлю заметил «доктор». – Я рад, что хоть что-то человеческое в тебе осталось. А рана твоя заживёт уже через час. Сказки врут про серебряные пули для таких тварей, как ты. И это жаль! Но хватит болтать. Я даю тебе пять секунд. Исчезни и больше не приближайся к этому парню. В следующий раз, упырь, я выпущу в тебя всю обойму. По пуле в каждое колено, а остальные в живот и то, что пониже. Я вашу породу знаю! Ты гадина живучая, не умрёшь. Но несколько часов в процессе регенерации знатно помучаешься.
«Доктор», не опуская пистолета, отступил за дверь. Он позволил, шипящему от боли и ненависти Хану выйти в коридор. Тот прижимал к ране, позаимствованное у несостоявшейся жертвы застиранное казённое полотенце. Напоследок уголовник попытался опознать «доктора» по глазам. Он бросил взгляд поверх его марлевой повязки, но натолкнулся на непроницаемые, с металлическим отблеском стекла очков. «Доктор» отреагировал на пытливый взгляд Хана своеобразно. Он повёл воронёным стволом с изящным глушителем чуть ниже его живота. Законник решил более не искушать судьбу. Он повернулся и пошёл прочь по коридору. Вор на ходу со злобой сорвал с лица маску и бросил её на пол. Заразиться, внезапно выявленным в клинике птичьим гриппом, Хан почему-то больше не опасался.
Человек в докторской шапочке вернулся в освещённую лишь лунным светом палату. Капли «ханской» крови на полу странным образом куда-то бесследно исчезли. «Доктор» поднял, оброненный неудачливым убийцей так и не использованный шприц, а заодно и пластиковый колпачок от него. Затем покачал головой и заботливо поправил одеяло на спящем Георгии. Тихо прикрыв за собой дверь, он вышел прочь в коридор.
***
Громов и Мышкин завтракали в больничной столовой. Выглядели они усталыми, даже немного помятыми, будто и не проспали всю ночь напролёт, до самой побудки.
– Вроде и не п-пили вчера, а голова с утра тяжёлая, будто с похмелья, – жаловался Женя, лениво ковыряя ложкой свою любимую овсянку.
– Да, действительно странно, – согласился с приятелем Георгий. – Меня тоже мутит немного. И с чего бы это? Не иначе вакцина эта чёртова, от птичьего гриппа виновата! Сэкономил Иноходцев. Просрочку по дешёвке где-то приобрел, а денежки на карман, как водится.
– Ты знаешь, Жор? – решительно отодвинул от себя нетронутую тарелку с кашей Мышкин. – Не п-поручусь, что мне это во сне привиделось, но я ночью кое-что всё-таки углядел.
– И что же ты там углядел? – с вялым энтузиазмом поинтересовался Громов.
– А вот что, – оживился немного Женка. – Сыщик я или нет? Есть у меня п-привычка годами выработанная. Я каждую ночь, между двумя и тремя часами обход территории произвожу. Когда дома жил, то весь участок, включая сараи п-проверял. Здесь, в больничке три этажа, да и подвал, когда запереть забудут дозором завсегда обходил. А я хорониться-то умею. Не хуже Шерлока Холмса с Ватсоном. Ну, ты знаешь! Никто меня никогда не замечает.
Громов в этом месте про себя иронично, но по-доброму усмехнулся и подумал:
– А это потому, Джо ты наш неуловимый, что не нужен ты никому. Тебя действительно не замечают. Привыкли, будто к местному безвредному кошаку. Подумаешь! Гуляет рыжий кот Мышкин, ну и пусть. Пусть себе лазит, когда и где захочет.
– Так вот, Гром! – продолжил свою историю Женька. – Нынче ночью, я как лунатик был. Только на половине обхода зенки-то и продрал. Из сортира нашего мне в нос знатно хлоркой садануло. Вместо нашатыря. И всё равно, помнятся мои ночные шатания в пелене сплошной, как во сне. Честно говоря, только сейчас и вспомнил, как оно точно было.
– Да ладно, не тяни! Что вспомнил-то? – поторопил Женьку, заинтересованный его рассказом Гром.
– Привиделось мне, Жора, – кивнул Мышкин, – Что в палате нашей посреди ночи двое белых больничных приведений поругались. Прямо до драки. Хотя, это точно мне приснилось. Не иначе…