– Лежи спокойно! – приказала Ядвига. – Обойдёмся без твоей активности, болезненький мой.
Девушка сбросила халат. И Корсаков, словно боясь ослепнуть, зажмурил глаза. Нагая и нежная Ядвига осторожно забралась под одеяло к Сергею. У больного участился пульс, но это было не страшно. Медленно, но верно, его тело, с душой на прицепе, перемещалось в небесные сады поистине райских наслаждений.
Корсаков проспал до глубокой ночи. Его разбудило прикосновение губ. Ядвига со странной поспешностью поцеловала любовника и, выскальзывая из-под одеяла, едва слышно прошептала:
– Прости меня, коханек! Прости!
Поплавская накинула халат и исчезла в кромешной, безлунной темноте комнаты. Скрипнула входная дверь. Светлый силуэт Ядвиги вновь возник рядом с кроватью Сергея. Она стояла неподвижно, едва различимая во мраке. Девушка казалась выше и стройней чем обычно.
– Ядя?! Что за шутки!– удивился Корсаков и, тут же заботливо распахнул край одеяла. – Иди сюда, замёрзнешь.
Девушка послушно сбросила халат, и осторожно, словно погружаясь в полную воды ванну, улеглась рядом.
– Да ты просто ледышка, Ядя! Прямо мертвец! – ужаснулся Корсаков. – И ведь только из постели! Такой холод в квартире? Ты прямо за секунды остыла!
– Согрей меня. Пожалуйста! – Шелестящим, с каждым звуком слабеющим шёпотом попросила девушка.
Сергей провёл рукой по зябко дрожащему обнажённому телу и вздрогнул. Всё ещё не доверяя своим ощущениям, он прикоснулся губами к груди любовницы. К маленькому, твёрдому, как у манекена, остро торчащему соску.
– Ты кто? – резко отпрянул он.
Корсаков в ужасе, как был нагишом, выскочил из постели и принялся лихорадочно щёлкать выключателем ночника на прикроватном столике. Электричества не было. Под руку подвернулся маленький увесистый брусок.
"Мобильник!"
Сергей принялся нажимать на все кнопки без разбора. Синим, неверным светом озарился крохотный экран телефона. И Корсаков направил этот призрачный луч в лицо неизвестной. На него огромными, чёрными глазами умоляюще смотрела молодая темноволосая женщина. Точёные черты лица, брови вразлёт. Дрожащие, словно траурные пушистые махаоны, необычайно длинные ресницы.
– Амэна! – мгновенно узнав девушку, вскрикнул Корсаков.
Вместо ответа, красавица откинула край одеяла. В кромешной тьме спальни, едва освещённой лишь экраном мобильника, на мгновение, словно рассеялась мгла.
– Потом… Объясню… Согрей меня… Умоляю! – чуть слышно прошелестела Амэна.
Сергей соляным столбом застыл перед собственной постелью. Гулкая пустота в голове и мерзкая слабость в коленях.
Амэна смотрела на Сергея молящими глазами. Узкие бёдра, стройное тело, маленькие остроконечные груди. Настоящая, живая, прелестная в своей наготе юная восточная царевна.
– "Чего ты ждёшь, идиот?" – гулко и многоголосо прозвучал в голове молодого доктора изумлённый вопрос.
Похоже, не менее семи колен Корсаковых, предков Сергея по мужской линии, усомнились в умственной полноценности своего потомка.
Страх и растерянность внезапно оставили Корсакова. Он наклонился и осторожно поцеловал Амэну в приоткрытые сухие губы.
"И в самом деле? – продолжая ласкать дрожащее, словно в лихорадке тело девушки, размышлял он. – К чёрту условности. Это же сон, ночная грёза! Мои мужские фантазии! Что же ещё? Такой вот Эрос и Тонатос, вернее, Эрос и Фобос[2] в моей больной, но всё равно сексуально озабоченной голове"…
Амэна и в самом деле согревалась, оживала под ласками любовника. Только лишь губы Сергея коснулись тёмной впадины посреди живота девушки, как незримый и неосязаемый поток живительной струей устремился из его рта в её пуповину. Вперёд, навстречу жаждущему, истосковавшемуся по горячей пульсирующей жизни естеству. Сергей всё целовал, впивался губами в нежный живот. Он делился своей силой с нежданной новой любовницей и не слабел от этого. Энергия переполняла Корсакова. Она приходила извне. Неисчерпаемая и безграничная, словно само Мироздание.
Амина согревшимися, почти горячими ладонями чуть ли не насильно оторвала Сергея от своего живота. Утолив первую жажду, она решила напомнить любовнику о том, что у неё есть лицо и губы. А ещё язык…
– Еvet! Evet, sevgelim![3] Да! Да, любимый! – задыхаясь, с трудом прерывая бесконечные поцелуи, шептала девушка.
Сергей перестал чувствовать своё тело. Он, словно слился с любовницей в единое целое. В сплетающееся руками и ногами, издающее стоны существо. Порой он уплывал в небытие и с трудом возвращался к действительности. Ещё ни одной женщине, ни во сне, ни наяву, не удавалось сотворить с ним подобное. Ночная тьма в спальне, словно отступила. Наверное, тому виной были разгорячённые тела любовников. В какой-то момент Корсаков понял, что не только смотрит на свою женщину снизу вверх, но вдобавок видит себя и Амину со стороны. Любовница оседлала Сергея. Нежно сжимая его мужское естество, она плавно покачивалась сверху. Корсаков понял, что сейчас умрёт, дико закричит и всю свою жизнь, до последней капли, выплеснет в эту прекрасную наездницу. С неимоверным трудом он заставил себя оторвать взгляд от любовницы.