После – послесловие
Мутными, ни бельмеса не понимающими глазами Корсаков смотрел вверх.
– А где мой барочный потолок? А куда розетку лепную, ручной работы, умыкнули? А где Ядя?
Открыв пересохший рот, Сергей Олегович горестно захрипел:
– Я‑адя‑я!
Скрипнула открывающаяся дверь. Незнакомое лицо возникло над Сергеем. Светлые с проседью волосы, аккуратная бородка, пронзительно‑синие глаза. Чистые, словно у ребёнка.
– Ну как, Сергей Олегович? – мягко поинтересовался человек. – Вам лучше? Впрочем, вижу, что да!
Мягко ухватив запястье Корсакова, мужчина начал считать пульс. На блондине был белый халат, на груди традиционный стетоскоп. Врач.
– И как же вы дошли до жизни такой? До делирия себя довели, до галлюцинаций. Эх, молодой человек! А ещё медик! – доктор укоризненно качал головой.
Корсаков пожал плечами.
– Ну да ладно! Вы нам ещё пригодитесь, коллега! Головы нужны, светлые головы! – дружески похлопал его по руке блондин. – Кстати, разрешите представиться. Новый директор клиники Огнев лог, Андрей Ильич Зван. И примите мои соболезнования. Прежний ваш начальник, Лев Николаевич, трое суток назад… Хм… Во сне. Сердце…
– Сердце?
– Да! Что же касается этой девушки, Ядвиги Поплавской… В общем, мужайтесь, она погибла. Бывший санитар, этот уголовник Хабар, кажется, попытался проникнуть к вам в палату. Ядвига помешала ему. Пока подоспела милиция… В общем, не успели… Хабара этого скрутили. Ядвига успела пробить ему голову железной стойкой для капельниц, но и Хабар успел. К сожалению.
Отойдя к окну, доктор замолчал. Корсаковым же овладело тупое бесчувствие, лишённое эмоций.
– Это называется «защитное состояние психики», – вяло диагностировал сам себя Сергей.
– А ведь мы с вами дети одной альма‑матер, – нарушил молчание доктор. – Хотя и заочно… Покойный академик Зельдович был и моим любимым профессором, тогда ещё совсем молодым наставником. Сорок лет прошло… Старик много о вас, Сергей Олегович, рассказывал. По «скайпу» в последнее время. Восхищался вашей блестящей перспективностью… Ну да ладно, заболтался совсем! А вам необходимо отдыхать, любезный Сергей Олегович!
Андрей Ильич положил прохладную ладонь на лоб больного.
– Поспите, Серёжа!
Корсакову приснилась Ядвига. Босиком, запахнутая в его синий плащ, она сходила по трапу гигантского серебристого аэробуса. Зелёные глаза девушки были расширены, распахнуты, как изумлённые живые окна. По залитому солнцем синему лётному полю бежали навстречу к ней какие‑то люди.
– Ядя! Яденька! – кричали они, радостно размахивая охапками живых полевых цветов.
– Ну что, Сергей! Отдохнули?! Можно считать, что вы самоизлечились, доктор! – разбудил Корсакова уже знакомый голос Андрея Ильича. – Давайте поднимайтесь, коллега. В нашей с вами клинике все пациенты дико запущены. Будем врачевать!