Казаков, Константин Петрович
Огневой вал наступления
[1] Так помечены страницы, номер предшествует.
{1} Так помечены ссылки на примечания.
Казаков К. П. Огневой вал наступления. — М.: Воениздат, 1986. — 320 с., с портр. — (Военные мемуары). / Литературная запись Н. С. Винокурова. // Тираж 100 000 экз.
Аннотация издательства: Великую Отечественную войну автор начал командиром тяжелого артиллерийского полка, а затем работал в Штабе артиллерии Красной Армии. В 1944 году он возглавил артиллерию 2-й ударной армии и прошел с ней от Финского залива до Западной Померании. Летом 1945 года автор был назначен командующим артиллерией 1-й Краснознаменной армии 1-го Дальневосточного фронта, в составе которого участвовал в разгроме японской Квантунской армии. В своих воспоминаниях К. П. Казаков рассказывает о славных боевых делах артиллеристов, о военачальниках, под руководством которых ему довелось работать.
Содержание
На Юго-Западном фронте [3]
В Штабе артиллерии Красной Армии [27]
Сталинградское лето [35]
Первый День артиллерии [53]
Победный январь [76]
Противотанкисты [92]
Освобождение Нарвы [111]
Десять дней в сентябре [132]
Плацдарм за рекой Нарев [150]
Прорыв в Восточную Пруссию [159]
«На вашем пути много крепостей» [172]
Последний штурм [189]
Неожиданная командировка [199]
Фронт в долине Янцзы [216]
Датун-Чэньянская операция [236]
Операция, которая не состоялась [248]
В Южном Китае [261]
Пять лет спустя [268]
Через тайгу [285]
Штурмуем УРы Восточной Маньчжурии [294]
В Харбинской комендатуре [304]
Примечания
Список иллюстраций
На Юго-Западном фронте
В марте 1941 года, получив новое назначение, я выехал из Москвы на Украину, в город Житомир. В поезде познакомился с попутчиками, тоже командирами. Разговаривали о вторжении германских войск в страны Западной и Центральной Европы, о боевых действиях в Африке и Азии. Да и собственным боевым опытом делились. Один рассказывал о том, как на реке Халхин-Гол была разгромлена вторгшаяся на территорию Монгольской Народной Республики 6-я японская армия, другой вспоминал только что закончившуюся советско-финляндскую войну. Мне тоже пришлось рассказать о боях с японцами в Центральном и Южном Китае, где я был военным советником в частях гоминьдановской армии.
В подобных разговорах между профессиональными военными всегда возникают какие-то параллели — оценки боевой способности той или иной национальной армии. На меня, например, как на артиллериста японская артиллерия сильного впечатления не произвела. И легкие и тяжелые ее калибры в большинстве устарели. То же можно было сказать об огневой подготовке артиллеристов, об их тактических приемах. Они отставали от требований дня. Объяснялось это, во-первых, тем, что главный сухопутный противник Японии — гоминьдановский Китай имел первоначально слабо вооруженную и плохо обученную армию. А во-вторых, в вооруженных силах Японии артиллерия была вроде пасынка: ей выделялся лишь минимум из военного бюджета. А максимум средств поглощали военно-морской флот и авиация, в том числе авианосная, которые вооружались новейшей техникой. В этом сказывалось и островное географическое положение Японии, и особенности ее милитаристской военной доктрины. Ведь союзник Японии по будущему агрессивному Берлинскому пакту — фашистская Германия, уделяя особое внимание преимущественному развитию военной [4] авиация, вместе с тем выдвинула на первые роли и танки, явно недооценивая роль артиллерии в вооруженной борьбе. Таким образом, оба агрессора, планируя наступательные действия для быстрого захвата чужих территорий, опирались на авиацию, танки, военно-морской флот. А что касается артиллерии, то и японская и немецко-фашистская военные доктрины исходили из того, что наличный парк орудий и минометов, во многом имевший невысокое качественное состояние, способен выполнить необходимые боевые задачи.
В Красной Армии строительство артиллерии базировалось на положении советской военной науки о необходимости гармоничного развития всех родов войск и видов вооруженных сил. Поэтому сравнительно с артиллерией фашистской Германии и империалистической Японии она развивалась со значительным опережением. Достаточно сказать, что в тридцатые годы, примерно за десять лет, наш артиллерийский парк буквально обновился сверху донизу, от самых легких орудий до сверхтяжелых. Например, 331-й артиллерийский полк, которым мне доверили командовать, вооружен был новейшими тяжелыми пушками-гаубицами калибра 152 мм. Вес полкового залпа — две тонны. 48 орудий, четыре огневых дивизиона. А пятый дивизион — артиллерийская инструментальная разведка — специальные установки для засечки по звуку дальних целей, главным образом артиллерийских батарей противника. В полку около двух с половиной тысяч бойцов, командиров и политработников. Обширное хозяйство. Большая ответственность.
Приехал я в Житомир, принял командование этим гаубичным артиллерийским полком, а несколько дней спустя мы вышли на учения. Нелишне будет сказать о подготовительных мероприятиях на этом направлении в марте — июне сорок первого года, до начала войны. Сильная, хорошо организованная оборона, мощные контрудары, наносившие фашистским войскам немалые потери, были предопределены большой черновой работой, которую командарм 5-й армии генерал-майор танковых войск М. И. Потапов и его штаб проделали весной сорок первого.
Хотя 331-й гаубичный артполк являлся частью резерва Главного Командования и находился в непосредственном подчинении командующего войсками Киевского Особого военного округа, меня в первой же беседе предупредили, чтобы я установил тесный контакт со штабом 5-й армии и участвовал во всех мероприятиях, проводившихся в ее полосе. Это были главным образом рекогносцировки местности. Вместе [5] с другими командирами-артиллеристами, а иногда и с танкистами, саперами, пехотинцами мы выезжали в сторону границы, осматривали дороги, определяли их проходимость, намечали артиллерийские позиционные районы. В общем, довольно обычные учебные командирские занятия. Но здесь, на главной дороге, протянувшейся от Киева на Житомир, Новоград-Волынский и далее к польской границе, эти учебные задания воспринимались нами по-особому. О возможной войне с фашистской Германией не говорили, просто все мы чувствовали ее приближение.
Полк наш располагался в окрестностях Житомира, поэтому, когда на рассвете 22 июня объявили боевую тревогу, вывести людей и технику в ближние леса, в заранее запланированный район, не составило большого труда. На легковой машине я выехал в Киев. В штабе округа подтвердили, что война началась, вручили пакет, который я должен был вскрыть на месте. Вернулся, собрал командиров и политработников на лесной лужайке, вскрыл пакет, зачитал вслух его содержимое. 331-му артполку предстояло по железной дороге выдвинуться на старую границу, в район города Новоград-Волынский, где поступить в распоряжение командующего 5-й армией.
День мы простояли в лесу. Фашисты бомбили Житомир и его окрестности, но в нашем расположении бомбы не падали. Вечером подали эшелон, мы погрузились и двинулись на запад. Ехали с остановками из-за повреждений пути и путевых сооружений. Горизонт был в огне пожаров. До Новоград-Волынского не доехали: станция горела, пришлось полку выгрузиться в поле. Трактора ЧТЗ-65 с тяжелыми орудиями на прицепе, десятки автомашин, груженных снарядами и боевым имуществом, вытянулись в длинную, многокилометровую, колонну.
Пока полк выгружался, мы вчетвером — заместитель командира полка по политчасти батальонный комиссар С. В. Братушный, мой помощник по строевой капитан А. Н. Камаев, начальник штаба капитан И. М. Семак и я — обсудили создавшуюся обстановку. Она достаточно сложная, если даже в Новоград-Волынском нам не уточнили расположение штаба 5-й армии. Будем искать. Горящий город обойдем стороной, дальше двинемся проселками.
Выслали вперед разведку, организовали походное охранение. Граница еще далеко, до нее километров 270, но приготовиться не мешает. Хотелось как можно скорее войти в контакт с войсками 5-й армии, поэтому я с разведчиками на двух легковых газиках отправился вперед. Трудно сейчас [6] вспомнить подробности этого лесного маршрута. Ехали и днем и ночью. По большому мосту перебрались через реку Горынь. Северо-западнее города Ровно нас остановили патрули. Оказалось, мы въехали в расположение штаба 15-го стрелкового корпуса. Меня отвели в палатку комкора полковника Ивана Ивановича Федюнинского. Он был в кожаном реглане, худощавый, с небольшими, аккуратно подстриженными усиками. Звонили полевые телефоны, входили и выходили штабные командиры. Комкор разговаривал с ними кратко. Ни слова лишнего. Очень строг, а на лице забота. Уже потом я узнал, что одна из его дивизий — 87-я стрелковая — сражалась в окружении. Да и вообще ситуация на фронте складывалась трудная. Между главными силами 5-й и 6-й армий образовался разрыв, в него устремились фашистские танковые корпуса.