- Тут конечно немного легче, чем у взрослых мужчин, что посылают работать в рудники и шахты. Здесь вас ждут лишь плантации хлопка, из которого делают порох и сахарного тростника для производства отдельных видов взрывчатки. Все же работа на свежем воздухе, без ядовитых испарений. Местность тут не самая гиблая, малярией болеют не часто. В мужских лагерях умирают болезненней и быстрее. Но и здесь выжить нелегко. Работать надо много, а паек рассчитать, что бы минимально обременить империю, но не дать вам умереть от голода. Но все равно, смертей много, выматывающая работа, скудный паек, почти полное отсутствие лекарств. - Японец сделал вдруг ласковым и глаза. - Но я могу повысить тебе шансы на выживание.
Сэмик понимая, что игры кончились, а строить героя смертельно опасно спросил:
- И каким образом?
Помощник коменданта прямо заявил:
- Записаться в тайные осведомители. Сообщать об незаконных предметах быта, там ножи, заточки, какие-то кражи. Далее кто планирует побег... Вам иногда будут позволять ходить к женщинам, видеться с матерью и прочими родственниками. Тоже докладывайте нам, обо всем интересном... - Японец тряхнул указательным пальцем. - Понятно. Кто что думает, может, кто за чужого себя выдает и прочее. Ну, ты быстро научишься.
Сэм по-деловому спросил:
- И что я с этого буду иметь?
Помощник коменданта заявил:
- Питание получше раз, возможность носить не совсем лагерные вещи, получать продуктовые передачи от Красного Креста, а то и одежду с игрушками. Лишние выходные дни, меньше часов труда, да и еще кое-что, можем кино показать или зубную пасту подарить... Может для тебя, судя по джинсам, не так уж это и существенно кажется сейчас, но поживешь в лагере и, лишний час отдыха покажется манной небесной. И всего тебе нужно подписать маленькую бумажку.
Сэм наклонил голову и задумался. Маленький герой, живущий в сердце любого мальчишки, требовал решительно отклонить требование стать предателем. Но другой голос, голос потомка бизнесмена, требовал прагматичного подхода. Будь Сэм постарше, он бы наверное вообще не испытывал угрызений совести, а согласился сразу. Но маленький герой, еще до конца не умер задушенный рационализмом. Кроме того Сэм был довольно смышленый от природы малый и кое-что не вполне суразное заметил:
- Но вот интересно, что может вам дать написанный мною донос на сверстника. Ведь это, по сути, ребенок. Что он может и в самом деле быть настолько опасен, чтобы вы за это давали серьезные привилегии.
Помощник коменданта спокойно заявил:
- Во всех лагерях предусмотрительное начальство держит секретных сотрудников. А тут много интернированных не таких уж и простых людей. Англичане, французы, голландцы и прочие с разных уголков Китая и Индокитая. У некоторых детей отнюдь не рядовые родители и они могут знать слишком много интересного для нас. Так что может статься, если повезем, поступишь в наше военное училище, станешь почетным гражданином Японии, офицером, самураем. Знай в нашей армии не так уж мало и европейцев служит, особенно немцев, наших союзников. Так для тебя сотрудничество с нами не просто способ выжить, но еще и жить.
При словах о службе в Японской армии лицо Сэма вспыхнуло от гнева, он вдруг понял, насколько подлое дело ему предлагают. Воевать и убивать своих соотечественников. Хотелось плюнуть самураю в харю. Мальчик набрал было в рот слюны, как вдруг перед глазами возникло видения трупа застреленного бизнесмена. Он лежит, умирая, а ему под дых лупят ногам...
Не хотелось предавать, но и умирать не хотелось тем более.
Сэм робко спросил:
- Можете вы мне дать время подумать?
Помощник, скривив морду, кивнул:
- Ну... Я лично могу! Но пока ты будешь думать, к тебе будет отношение на общих основаниях, то есть также как ко всем. Так думай быстрее, да я полагаю, ты и не захочешь слишком уж колебаться. - Тон японца стал злее. - Короче говоря, захочешь, скажешь ближайшему надсмотрщику - правда и честь. Это условный сигнал, что ты теперь за нас. А .... В ну-ка отведите его обычную санобработку.
Японец с квадратными плечами и кажущейся допотопной винтовкой с громадным слово лезвие гильотины штыком рыкнул:
- Руки за спину и иди впереди.
Сэм, слегка прихрамывая, шаркая сбитыми, саднящими голыми ступнями пошел по дороге, держа в руках ботинки. В само санитарном бараке, пахло лекарствами йодом. Там ему приказали раздеться, и зайти в кубик для промывки. Пришлось подчиниться и встать в центр круга. У стыдно и паскудно быть голому, когда вокруг звери. Затем по нему ударила холодная струя из шланга. Да еще так сильно, что отбросила стене. Мальчишка закашлял и истерично замахал руками. Неожиданно поток воды прекратился, в лицо сыпанули хлоркой и снова обдали леденящей сводящей зубы водой.
На это впрочем, мытарства не за кончились. Из кубика вывели и повели в другую комнату, где грубо толкнули в кресло и парикмахер в маске стал состригать волосы ручной, работающей от сжатия кисти машинкой.
Лезвия были тупые и дергали волосы. Сэм вскрикнул и вскочил. Тут же последовал удар резиновой дубинкой по ключице. Боль была ужасной, Сэм, которого ни разу в жизни не наказывали физически, испытал настоящий шок. Он упал на колено и реально заплакал. Охранник, подняв дубину, ловил взгляд парикмахера. Тот сказал:
- Пока довольно! Сиди!