Сэм любопытствуя, как и положено, в его возрасте спросил:
- А где остальные ребята?
Надзирательница махнула рукой:
- Они там - трудятся. Пока на сахарном тростнике... Хлопок дозревает, и ты туда сейчас пойдешь. Надо зарабатывать пайку. И еще не вздумай бежать, уйти отсюда европейцам некуда, вас сдадут сами же китайцы, а наказание... - Женщина-японка провела ладонью по горлу. - Либо мучительная смерть, либо самый лучший случай. Отправка в шахты, рудники, где умирают куда быстрее, чем в нашем курортном месте.
Сэму расхотелось спрашивать и его повели на поле... Идти по гравию дорожек лагеря было тяжко, и мучительно. Мальчишка пытался локализовать пульсирующую в ногах боль, но все равно из-за рта вырывались тихие стоны. Но получать дубинкой ему также не хотелось. По плечу расплылся большой синяк.
Сэм заметил:
- Мне больно после удара двигать правой рукой, не знаю смогу ли я работать.
Надзирательница приказала:
- Сними рубашку, посмотрим?
Сэм с трудом снять, рука и в самом деле немела, во взгляде японки проявилось сочувствие:
- Да крепко тебе врезали. Сихи ли жестокий варвар, но кости целы ты крепок. Я видела твои зубы...
Сэм широко улыбнулся и показал еще раз клыки...
Надзирательница приняла добрый вид:
- Тебе повезло, что я тут пока над вами главная. У меня есть чувство жалости. Но жалости целесообразной. Зачем провоцировать движением воспаление ушиба. - Японка приказала. - Следуй за мной, я тебе дам работу, где руками двигать не надо.
Сэм удивился, что за работа. Может интеллектуальная?
Но он ошибся. Сэма поставили крутить ногами, что вроде велотренажера, а мальчишку, что этим занимался, отправили в поле. Таким образом, экономили электричество, перемалывая рис на хлебную муку.
Пацана Сэм разглядел лишь мельком. Это был примерно его ровесник, светловолосый, но скорее не блондин, а шатен выгоревший на солнце. И худой, с резко очерченными скулами, торчащими ребрами. Сэм подумал, что, наверное, юный узник сидит давно, раз волосы успели отрасти. Более всего запомнился полный страдания взгляд...
Вскоре и сам Сэм понял, что человечность главной надзирательницы более, чем условная.
Кутить педали было куда тяжелее, чем велосипеде и вскоре ноги стали неметь. Да и разбитым ступням было больно давить хоть и гладкую, но все же твердую поверхность этой ножной мельницы.
Главная надзирательница ушла и, оставшись без присмотра, Сэм стал крутить все медленнее, а затем и вовсе остановился, вытянув ноги и противно ноющие икры.
Ух, что за каторга у него... Вернее это и есть каторга, с чего японцам их жалеть. Использовать с максимальной пользой - вот выродки, фашисты.
Расслабление длилось недолго, внезапно в помещение ворвалась другая японка. Более типичная для данной расы - маленькая, худенькая, лишь на пару сантиметров выше Сэма, но зато жутко злющая. В руках у нее была пятихвостая плетка, с широкими ремешками.
Она без лишних слов быстро подскочила и врезала по голым ногам мальчишки.
Сэм взвизгнул и подскочил, сразу же вздулись красные полосы на коже. Последовал повторный удар.
Движимый злостью мальчишка бросился не нее, но та изящнейшим образом отклонилась и, пропустив Сэма, заставила его растянуться на полу, после чего рявкнула почти без акцента:
- Бездельник! Думаешь, мне не слышно, крутиться жернов или нет. Давай садись и ножками...
Мальчишка взмолился:
- Клянусь госпожа, что сил больше нет! Это ведь такая каторга!
Японка схватила Сэма за шиворот и подняла. Словно ядовитая змейка посмотрела в глаза и спросила:
- Новенький?
Мальчик кивнул:
-Я только сегодня прибыл.
Японка без церемоний пощупала икры, Сэм вскрикнул от надавливания. Надсмотрщица нахмурила и опустила правую половину рта:
- Новенький... Совсем еще новенький, сырой, не приученный к труду. Изнеженный европейский ребенок с жирком. - Японка хихикнула и смягчила тон, тише произнесла. - Вообще-то мы проявляем снисхождения в трудовикам из числа интернированных, но... Понятно, что такой пацан наверняка из богатых не сможет сразу втянуться в столь жесткий трудовой ритм. Поэтому.... - Надзирательница почесала макушки и спросила. - Считать ты хорошо умеешь?
Сэм быстро кивнул:
- Я почти круглый отличник, только по чистописанию четыре, а остальное..
Японка-боец перебила:
- Будешь считать и записывать взвешенный хлопок. Пока именно это. Завтра с тобой займутся. Постепенно помучаешься и втянешься в трудовой ритм... или сдохнешь. - Иди за мной.
Сэм, прихрамывая на обе сбитые ноги, поплелся за надзирательницей. Идти было буквально адово, и ступни и икры, словно в кипятке, а попросить пощады боязно. Конечно это, по сути концлагерь, но не до такой же степени... Это рабство, неволя в стиле Древнего Египта или Рима.