Выпустив такую мощь, рыцарь рухнул на хрустящие листья, пустой от изнеможения. Он впервые использовал такой поток магии. Даже в борьбе с великаном он подсознательно опирался на магию Мерлина, как бы выстраивая свою поверх потока Эмриса. А сейчас он был один, и магия рванула из него все его резервы, оставив истощенным.
Удар был совершенным. И где угодно еще он был бы смертельным для врага. Но в своей священной чаще друид имел преимущества. Чаща подняла его с земли, и он, шатаясь, двинулся на мага. Из его носа текла кровь, правая рука неестественно торчала из плеча, одна нога подворачивалась, и вообще колдун имел вид умирающего. Однако он шел на лежащего в листьях врага, подняв руку, и неизвестно, была ли у него в тот момент магия для удара, но проверять это не хотелось. Годрик смотрел на него из-под полуопущенных век, часто дыша и понимая, что не сможет сдержать удар. В нем не было магии. Не сейчас.
Он смотрел на свою приближающуюся смерть, в волосах которой так нелепо запутались багряные листья.
А потом сзади с неловким вскриком на колдуна наскочила невесть откуда взявшаяся Алиса. В руках девочки был большой камень, и она вложила в удар все свои силы.
Колдун был много выше Алисы, и ее камень не вырубил его, но сильно пошатнул. Мало соображающий от боли в ранах друид стал ошалело оборачиваться, чтобы узнать, откуда пришла атака. Но Годрик был быстрее. Может, магия в нем сейчас хрипела и задыхалась, но тело все еще могло превозмочь боль.
Сжав ладонью меч, он молниеносным движением подскочил к друиду и, развернув его, чтобы закрыть собой зрелище от глаз девочки, вонзил в его грудь клинок. Все было кончено.
Тело безвольно упало на осенний ковер. Годрик рухнул на одно колено, не сумев более держать себя.
- Что с тобой, ты цел?! – воскликнула, перепугавшись, девочка, опускаясь на листья рядом. Годрик, вытащив меч из тела друида, неловко вонзил его в землю и положил голову на сложенные на рукоятке ладони. Выдохнул.
- Кажется, я сказал тебе убегать.
Алиса нервно усмехнулась.
- Пенелопа бы меня убила, если бы я вернулась без тебя.
- Но я же тебе не нравлюсь, – слабо дернул в улыбке губы рыцарь. Девочка пожала плечами.
- Ну, знаешь, есть ситуации, которые меняют мнение о людях, – смерив его взглядом, она все же для проформы скривилась. – Слегка.
Он молча усмехнулся, все еще отдыхая на мече.
- Годрик, – уже тихо и как-то неуверенно позвала Алиса. Он открыл глаза. – Спасибо. Спасибо, что...спас и защитил.
Гриффиндор дал себе несколько минут на передышку. Потом заставил себя встать. Все кости заныли, голова закружилась, вылезла тошнота, он пошатнулся и схватился за ствол ближайшего дерева.
- Ты ранен? – с тревогой спросила Алиса.
- Не совсем, – ответил он, прислонившись виском к стволу и выдыхая. – Слегка...истощил резервы.
- Магические?
- Да. Они вернутся. Мне просто нужно отдохнуть. А еще мне не помешает Мерлин.
- Нам всем не помешает Мерлин, – хмыкнула Алиса.
- Это да...
Медленно, но все же они добрались до конца чащи. Лошадь мирно дремала, стоя у ручья. Годрик попросил Алису сесть сзади него, чтобы он не заваливался на нее во время езды. Девочка не стала спорить и сделала так, как он просил. Она вообще превратилась в очень хорошего помощника, чем напомнила свою сестру. Она помалкивала, спокойно делала, что нужно, и только изредка разряжала язвительной шуткой обстановку. Ехали они рысью, потому что с галопа рыцарь боялся свалиться. Поэтому к городу они подъехали уже после закрытия ворот. Конечно же, на заставе узнали Годрика, поэтому без проблем пропустили. И скоро они уже были у замка.
А на ступеньках беспокойно бегала Пенелопа. Забыв обо всем, Годрик залюбовался ее красотой. Он не знал, почему некоторых смущали полноватая талия и пухлое лицо, для него они были самыми очаровательными чертами на свете. Он видел ее прекрасные глаза, горящие волнением, ее изящные пальцы, перекручивающие юбку, ее медно-рыжие волосы, слегка взлохмаченные и делающие личико девушки еще более прелестным.
Вот только все это было не для него. Вспомнив об этом, Годрик лишь скрипнул зубами. Конечно, она сейчас обнимет сестру, поблагодарит его, как помощника, а потом уйдет радоваться к Мерлину... Что ж, он сам во всем виноват. Значит, так должно быть.
Гриффиндор осторожно слез с коня, заметив, что голова уже не так кружится и тошнота ушла. Подал руки Алисе, помогая слезть наземь, и остался молча стоять у лошади, наблюдая встречу двух сестер.
- Алиса! – сдавленно выдохнула Пенелопа, рванувшись навстречу младшей. Сестренка подбежала, сплетясь с ней в объятии, и они застыли так, прижимаясь друг к другу и не желая отстраняться. Волшебница крепко сжала узкие плечики девочки, обвив их руками, будто стараясь стать с ней единым целым. Боги, она бы не пережила, если бы с сестрой что-то случилось. Она бы не пережила ее смерти, не смогла бы жить после нее. Она ее семья, она ее огромная, лучшая часть, ее тепло, она то, для чего существовала ее магия.
И вернул ее живой он.
- Больше ты никогда не пойдешь на рынок одна, поняла? – дрожащим голосом проговорила Пенелопа, обняв голову сестры ладонями и глядя ей в глаза. Алиса счастливо улыбнулась.
- Не будь параноиком, Пен.
- Именно для этого я родилась старшей, так что ты обречена быть жертвой моей паранойи, – отрезала волшебница и надолго прижалась губами к темной макушке сестры. А поверх ее волос посмотрела на Годрика.
Он выглядел жутко усталым и помятым. Он опирался о круп лошади, чтобы было легче стоять. Его кольчуга и доспехи были грязные, отросшие волосы, как всегда, взлохмачены, а в свете уличных факелов она увидела наливавшиеся на скуле и виске синяки и разбитую губу. Грудь затрепетала. Он вернулся. Живым. Он спас ее сестру.
Алиса проследила за взглядом старшей и ехидно улыбнулась, отстраняясь.
- Да, Пен, Гриффиндор решил сегодня побыть добрым. Не знаю, надолго ли, но за сегодняшнее его стоит поблагодарить, пока он опять не придумал способ ненавидеть его.
- Я даже не удивляюсь, почему друид всунул тебе кляп, егоза, – усмехнулся Годрик.
Девочка шутливо показала ему язык и прежде, чем сестра бы успела ее остановить, взбежала по ступенькам, чтобы скрыться за дверьми. Наверняка, подслушивать и подсматривать.
Пенелопа повернулась к рыцарю, закусив губу. Гриффиндор спокойно смотрел на нее. Высокий, большой, такой уставший, такой красивый... Из ниоткуда взялась смелость и толкнула сделать шаг. Если не сейчас, то никогда. А ее так тянуло к нему...
- Годрик, – негромко произнесла она. Еще шаг. Вот она уже стоит рядом с ним. – Я...хотела сказать “спасибо”. Ты...ты сделал для меня больше, чем я могу выразить.
- Не за что, – просто ответил он.
- Нет, ты не понял, – вдруг мотнула она головой. Он вскинул бровь. – Тот букет. Желтые астры. Я только хотела сказать, что...если бы все прошло правильно...я бы сказала “да”.
С Годрика почти слетела усталость, его лицо изменило волнение. Она заметила, как он чаще задышал, и ее сердце забилось, спеша угнаться за его.
- Ты хочешь сказать...?
- Да, – Пенелопа густо покраснела, преодолевая робость. – Я тоже это чувствую.
Несколько секунд он просто смотрел на нее сверху-вниз, а она не могла отвести взгляда от его лица. Как же она, оказывается, любила эти морщинки у его глаз...
А потом он наклонился и поцеловал ее.
Ей показалось, что она вечность ждала этого. Словно после вековой жажды ей наконец-то дали воды. Его поцелуй был вначале неуверенным, будто спрашивающим согласия. Она ответила на его вопрос, как смогла – впервые целуя мужчину. И скоро его руки обняли ее талию, крепко прижимая к его груди, а губы властно коснулись ее губ. Пенелопа разомлела от всего этого: от жара, исходившего от широкой груди, от сильных рук, не дававших ей упасть из-за подкашивающихся ног. И весь мир вдруг уменьшился и поместился между ними двоими. Какое ей дело было в этот момент до будущего, до Альбиона, даже до собственной застенчивости, кричавшей, что они на улице, и их могут увидеть? Ей было все равно. Ее наконец-то целовал ее мужчина, она наконец-то могла почувствовать его силу и превратить ее в нежность.