Годрик подошел к ней и, обняв со спины, сказал:
- Если идет Пен, иду и я.
Мерлин обреченно посмотрел на него.
- Я ведь не смогу заставить тебя остаться?
- Не-а.
- Значит, его ты пускаешь к дракону, а меня нет? – вдруг раздался насмешливый голос. Все повернулись к дверям.
- Подслушивать нехорошо, – заметил Гриффиндор.
Кандида небрежно повела плечами.
- Я не подслушивала, я стояла в проеме, это вы меня не видели.
На ней было черное платье и темно-зеленый плащ, в котором она болезненно напомнила Мерлину Моргану. Даже волосы она уложила похоже, словно, идя на встречу с великим драконом, не собиралась выглядеть королевой.
- Ты не идешь с нами, – повторил Мерлин.
Когтевран прищурилась.
- Ты не можешь мне запретить. Я королева.
- А я повелитель драконов.
Женщина закусила губу. На лице ее проглянула искренность.
- Мерлин...пожалуйста. Я всю жизнь жила словами друидов. В моей судьбе столько вопросов. Возможно, из-за них и пал Ифтир. Я должна, я должна увидеть великого дракона.
Мерлин долго смотрел на нее, что-то обдумывая. А потом улыбнулся:
- Достаточно было слова “пожалуйста”.
Когтевран улыбнулась в ответ.
И тут Гриффиндор весело ляпнул:
- Ну, раз уж мы всей компанией, тогда я схожу за Сэлом.
- Нет! – вдруг стальным голосом воскликнул Мерлин. В его тоне был такой силы приказ, что шагнувший было к двери Годрик остановился.
- Что не так?
- Годрик, если ты позовешь Слизерина, я вас обоих заклятьем запечатаю у вас дома.
- Но почему? – нахмурился рыцарь.
- Он не должен видеться с Килгаррой.
- Мерлин, это же Сэл!
- Да, и этой встречи не произойдет. А если мы все не поторопимся, то настанет заря, и с драконом не встретится вообще никто.
Конечно же, пока они шли по лесу к той поляне, на которой Мерлин обычно разговаривал с Килгаррой, Годрик приставал к другу с расспросами. Конечно же, он хотел знать, почему Слизерину нельзя было видеться с великим драконом. И в конце концов Мерлин решил, что Годрик все равно сейчас услышит об этом от Килгарры, так что он вздохнул и произнес:
- После того дня, когда я познакомился с тобой и Салазаром, я позвал Килгарру. Тогда он мне и рассказал о существовании четырех хранителей Альбиона.
- Ты говорил, – нетерпеливо ответил Гриффиндор, время от времени поглядывая назад – женщины шли за ними и о чем-то разговаривали. – Но почему...
- Килгарра сказал мне, – продолжил Мерлин, – о вас двоих. О вашем будущем. Совсем немного, но... Он сказал, что Слизерин станет нашим врагом.
- Что?! – от изумления рыцарь даже остановился, но потом бегом нагнал друга. – В каком смысле – врагом?
- В прямом. Килгарра сказал, что Слизерин не враг Артуру, но когда будет создан Альбион...он его погубит, если только его не остановить. Он станет врагом для всей четверки. Для меня. И...для тебя.
- Что за чушь?! – сердито рыкнул Годрик. – Сэл – враг? Погубит? Да он сидит себе в своем курятнике, разводит птиц и спит с женщинами! Ему даже на Альбион плевать!
- Когда-то мне было все равно, убьют Артура или нет, – резонно ответил Мерлин и вздохнул, высмотрев впереди из-за темной чащи поляну. – Люди меняются, Годрик. Когда-то Моргана была светлым ангелом. У меня был шанс ее убить, но я предпочел верить ей.
- Но Сэл – не Моргана!
- А чем он отличается? Ты сам сказал, ему плевать на Альбион. А Моргана любила Камелот. Она любила Гвен, любила Артура, она была другом мне. Однажды она отправилась вопреки приказу Утера в Богорд, чтобы помочь мне спасти мою деревню. Если даже такие превращаются в злодеев...то у Слизерина мало шансов.
Гриффиндор расширенными глазами смотрел себе под ноги, качая головой.
- Если ты не сомневаешься в его злой судьбе, почему ты запретил ему видеться с драконом?
- Я сказал, что у него мало шансов. Я не хочу отнимать те, что у него есть. Поэтому, – Мерлин, уже выйдя на поляну, повернулся к другу, – обещай мне, что Слизерин ничего от тебя не узнает. Поклянись своим болтливым языком, что ты ничего ему не скажешь. Дай ему шанс изменить его судьбу. Может, хоть у него это получится.
- Клянусь, – выдохнул рыцарь. – Клянусь будущим Альбиона.
Мерлин кивнул. Посмотрел на женщин, шагнувших за ними на поляну – те кивнули ему в ответ. И он закричал, зовя Килгарру.
Ночь над ними вздрогнула. Ветер волнами обрушился на поляну. Деревья зашумели. Пятно вылетело из-под луны и длинной дугой направилось прямо к собравшимся волшебникам. Прошло несколько минут, прежде чем это пятно увеличилось, обросло необъятными квадратными формами и закружило вокруг, приземляясь. Дракон с удивительной грацией опустился на землю и сложил гигантские кожистые крылья.
Пенелопа невольно отступила, обхватив себя руками и глядя на существо исподлобья. Обнимавший ее за плечи Гриффиндор смотрел на дракона, открыв в изумлении рот. Кандида в восхищении и почтении наблюдала за порождением магии. Мерлин выступил вперед, и дракон склонил чудовищную голову.
- Снова здравствуй, Мерлин, – произнес утробный голос. – Из всех выходок, совершенных тобой, эта – самая безумная. Ты привел людей увидеть меня?
- Это не просто люди, – ответил Эмрис. – Они волшебники. И ты их знаешь. Но сначала ответь мне. Ты сказал, что в Камелот придут четверо людей, владеющих магией. Я хотел узнать, правильно ли я понял.
- Назови мне их, – ответил Килгарра.
- Гриффиндор и Слизерин, Когтевран и Пуффендуй.
- Все верно, юный чародей. Их имена вписаны в пророчества. Именно их я вижу сейчас перед собой?
- Да, – Мерлин чуть отступил в сторону, кинув взгляд на Пенелопу. – Килгарра, я хочу, чтобы ты поговорил с одной из них. Ее зовут Пенелопа Пуффендуй. И ты убил ее родителей.
- Когда?
- Когда я выпустил тебя из подземелья. Они были в Камелоте, который ты сжигал. Я хочу, чтобы ты извинился.
- Мерлин! – раздраженно и возмущенно прорычал дракон, приподнявшись с передних лап на минуту. Если бы его глаза могли метать молнии, люди на поляне были бы уже мертвы. – Ты хочешь, чтобы я извинился?!
- Ты всегда стыдишь меня за мои ошибки! – гневно выкрикнул Эмрис, добавляя в голос сталь. – Пора и тебе раскаяться в своих.
Килгарра злобно фырчал. Пенелопа молча смотрела на него исподлобья. Она обменялась взглядом с Мерлином, вздохнув, оставила руки любимого и вышла вперед, встав перед громадным драконом. Взгляд ее зеленых глаз был необычно жестким и холодным.
- Почему? – только и спросила она.
Дракон молчал. Разглядывал с высоты звезд хрупкую маленькую женщину, которую мог бы раздавить одной лапой. Мерлин нервно потирал ладони. Он боялся, что ошибся, что ничего не получится. С чего он вообще взял, что у дракона есть совесть?!
- Я злился, – наконец ответил Килгарра, и в его голосе зазвучала вековая печаль. – Я последний дракон. Ты знаешь, что это значит, дитя? Моя семья мертва. Вся. Мои братья, сестры, мои родители, мои дети. Все. И все это произошло в Камелоте.
- Твою семью убил Утер, – дрожащим голосом возразила Пуффендуй. – Ты мог убить его!
- Думаешь, эта крыса выползла бы в открытое поле, чтобы храбро принять смерть? Я ничего не желал так, как убить его. Я сражал Камелот, чтобы вызвать его на бой, как он сумел убить моих детей. Но в нем не было ничего святого. Этот человек посылал на бой своего сына, своих людей, свой народ – кого угодно, только не себя любимого!
Это было слишком. Воспоминания разожгли в драконе былую ненависть, Килгарра в ярости взвыл в небо. Искры огня упали на поляну. Гриффиндор шагнул к девушке, но Пен не сделала ни единого движения. Взгляд ее был так сложен, что Мерлин не мог понять, что в нем было. Ярость? Ненависть? Понимание?..
- Я не желал зла людям Камелота, – успокоившись, произнес дракон. – Но даже вы с вашими мелкими распрями никогда не думаете о средствах мести. Я... – он замолчал. Раздражение во взгляде древних глаз потухло. Злость перемешалась с гордостью. И была побеждена разумом. Великий дракон склонил голову перед волшебницей. – Прости меня. Я буду вечно твоим другом. Ты мать доброты. Ты будешь когда-нибудь ласкать своих детей. Ты будешь воспитывать чужих. Ты будешь меня понимать, даже если сейчас не понимаешь. Тебе суждено быть матерью добра и взаимопомощи. За тобой пойдут многие дети, которые вырастут в таких же великих волшебников, как и ты сама. Я вижу тебя в этом будущем. Ты сможешь меня простить, я это знаю.