Теперь Пенелопа дрожала всем телом. Она смотрела вверх в глаза дракона, и ее зеленые наконец наполнились слезами. Она всхлипнула, зажав ладонью рот. Тут же резко вытерла щеки, прижав ладони к лицу. Кивнула непонятно кому. Снова взглянула вверх.
- Я...я понимаю.
Дракон очень почтительно кивнул и снова поднял голову.
Мерлин выдохнул. С души свалился камень.
Годрик подошел наконец к своей девушке, и она приняла его объятья, спрятав голову у него на плече. Килгарра задумчиво и с улыбкой смотрел на них, и звезды отражались в его глазах.
- Годрик Гриффиндор, – произнес он. Маг взглянул на него мрачно и настороженно. – Отец храбрости. Ты поведешь в будущее великих героев. Ты воспитаешь в них доблесть, тебя будут помнить по твоей смелости, ее будут почитать, как символ.
- Что это значит? – спросил Годрик. – Почему меня? Я же не король, я только рыцарь.
- Времена королей пройдут, юный маг. Они пролетят и оставят в веках лишь память. На их исходе люди будут верить в другие вещи. Они станут еще глупее, чем сейчас, они станут трусливее и злее. Настанут даже времена, когда они будут ценить не тебя, а твоего друга...
- Сэл не станет злом! – гневно возразил Гриффиндор. – Он благороден, он добр, и он верен!
- Сейчас. Ты недооцениваешь время, рыцарь. Оно многих меняет. Ты должен послушать Мерлина, он уже проходил через это. Когда-нибудь твой друг станет твоим врагом.
- Ты ошибаешься, – просто ответил рыцарь и отвел в сторону Пенелопу.
Килгарра только вздохнул.
Кандида впервые шла не уверенно и быстро, а робко, словно спрашивая разрешения. Дело ли было в прическе или в походке, но с нее будто слетел ее возраст, она казалась очень юной. Встав перед драконом, она первым делом поклонилась.
- Кандида Когтевран, – одобрительно произнес Килгарра. – Мать разума.
- Я хотела спросить, великий дракон... – несмело начала женщина. – Друиды, что воспитали меня, говорили, что придет час, и судьба направит меня к королю Былого и Грядущего. Ты знаешь явно больше них. Скажи, неужели это значило, что Ифтир должен пасть?
- Да, волшебница, – кивнул Килгарра. – Не вини себя. Ифтир был мертвым королевством с самого рождения времен. Он стоял на пересечении судеб, он им мешал. Он должен был умереть.
- Но зачем он был создан таким? – воскликнула бывшая королева. – Зачем судьбы поставили его там, где он должен был умереть?
- Некоторые вещи происходят потому, что должны происходить. Некоторые вещи выше судьбы. Нить существования слишком тонкая вещь. Если пытаться ее распутать, она порвется.
- Что это значит?
- Ты жива, королева. И ты будешь жить. Ты мать разумных, ты сделаешь будущее возможным благодаря своему уму. Не сдавайся. Оставь былое былому. Ведь наступает Грядущее.
Кандида опустила голову. Отступила. Килгарра взглянул на Мерлина.
- Ты снова играешь с судьбами, юный чародей. Я считал, что ты учишься на своих ошибках.
- Я всего лишь не делаю того, что могу позволить себе не делать, – спокойно ответил Эмрис. – Даже ты не можешь знать каждый поворот будущего.
Дракон усмехнулся, разворачивая крылья.
Годрик возвращался домой очень медленно. Вернувшись из леса, они с Пенелопой долго разговаривали, сидя на окне в одном из пустынных коридоров. Девушку будто прорвало, она рассказывала, рассказывала и рассказывала. О своих родителях. Гриффиндор был рад, что ее отпустило. Но как только их нашла вездесущая Алиса, ворчливо заявив, что у обоих завтра работа и им нужно все-таки поспать, и потащила сестру к ним в комнату, рыцарь отправился домой, а в голову вернулись неприятные мысли. Он знал, что уже скоро заря, и ему нужно будет отправляться с патрулем на богордские границы, но он решил зайти домой, чтобы хотя бы помыться, поесть и рассказать другу о сегодняшней ночи. Обо всем, кроме...
Ну как?! Как такое может быть? Кто в здравом уме может поверить, что Сэл когда-нибудь будет врагом Альбиона? Врагом Мерлина? Врагом Годрика?
Гриффиндор шел кругами, мотал головой, пинал попадавшиеся по дороге ящики и стены, лохматил волосы и чертыхался себе под нос. Он просто не мог представить себе, чтобы его друг, его лучший друг, его брат, почти его кровная часть, стал бы его врагом. Когда-нибудь ему придется сражаться против Салазара? Когда-нибудь их дружбе придет конец? Когда-нибудь Слизерин предаст их?
Годрик всегда безмерно сочувствовал всей этой ситуации с Морганой. Артуру. Гвиневре. Мерлину. Он боялся представить, что такое предательство и как его пережить. Как такое вообще можно пережить?! И что они чувствуют, сражаясь с собственной сестрой-другом? Как предугадать? Как не дать этому случиться? Да господи, как можно не дать случиться тому, что теоретически вообще случиться не может!
Город уже просыпался, когда рыцарь наконец дошел до своего поворота. Бледный октябрьский рассвет разливался по улицам, подталкивая зевающих горожан. Лаяли собаки. Проклинали их купцы, выходя к своим лавкам. Потягивались еле выспавшиеся мужчины и женщины. А у уже ставшего родным дома Гриффиндор различил знакомую белобрысую макушку и остановился, облокотившись рукой о стену ближайшей лавки.
Салазар остановил у самой земли рухнувшую телегу, которую поставили у стены вверх торцом для ремонта. Напрягся и снова опер ее о стену. Перепуганная девочка лет семи, которую эта телега чуть не раздавила, глубоко вздохнула, в шоке смотря наверх. Слизерин помог ей встать, сам сев рядом с ней на корточки. Что-то спросил у нее. Девочка пришла в себя, горячо закивала. Маг щелкнул ее по носу и улыбнулся. Девочка пылко проговорила что-то, благодаря, и убежала. Мужчина усмехнулся, глядя ей вслед. Поднялся, отряхивая рукава.
Годрик улыбнулся, почесывая колючий подбородок.
Нет, его друг не может быть злом. И дракон, и Мерлин, и судьба, и будущее жестоко ошибаются.
====== Глава 55. О том, когда не нужно ходить в таверну. ======
- Гаюс, к ужину меня не жди.
Лекарь даже не отвлекся от своих склянок.
- Опять пойдешь спасать Артура?
- Нет, сегодня я иду спасать как раз себя.
Теперь старик поднял голову.
- От чего?
Мерлин снял куртку, осмотрел рукава своей синей рубашки и полез в сундук за другой.
- Понимаешь, Артур начал что-то подозревать.
- По поводу?
- Моих походов в “таверну”, – парень нашел, что искал, стянул с себя грязную рубашку и надел красную. – Ни разу, говорит, не видел, как я возвращаюсь в замок пьяным.
- И что ты будешь делать? – поднял бровь Гаюс.
- Как что? Пойду в таверну!
Старый лекарь чуть не поперхнулся. Маг невозмутимо скомкал синюю рубашку и кинул в открытую дверь своей каморки.
- Мерлин, – вкрадчиво начал Гаюс, – ты хорошо подумал?
- А то! – радостно ответил ученик, надевая куртку. – Я даже эксперта с собой возьму, чтобы был свидетель.
- Твой эксперт хоть в свидетели нашествия гномов запишется, если напьется. Тебя, кажется, это и спасало последние несколько лет.
- Да, но теперь нужно что-то поубедительнее, – Мерлин взял со стола мешочек с деньгами, которые выложил из грязной рубашки, и лихо направился к выходу. – Как я уже сказал, к ужину не жди!
Уже тогда Гаюс подумал, что Камелот запомнит этот день.
Нужного человека Мерлин нашел на тренировочном поле, выбивающим дух из сэра Гарета.
- Гвейн!
Друг весело обернулся, продолжая отбивать выпады юного рыцаря, почти не глядя на него.
- Тут такое дело, – начал Эмрис. – Мне в таверну надо.
Гвейн с перепугу пропустил удар и рухнул наземь. Уже отчаявшийся и злившийся юнец так обрадовался и расхрабрился, что слегка забыл о правилах и принялся нападать на лежачего. Гвейн с рыком откатился, вскочил на ноги и ударом локтя отправил наглеца на траву.