- Как ты мог?! Полез! В лес, кишащий бандитами Одина! С маленьким отрядом! После того, как один патруль уже убили! А я ведь чувствовала, что это ловушка, и ты это тоже знал, но ты все равно полез! А мне волноваться?!
- Гвиневра... – слабым голосом попытался вставить слово в поток возмущений жены Артур, но та этого даже не заметила.
- Я что просила?! Не рисковать собой! Ты не понимаешь, что за тебя весь Камелот переживает? Я уже не говорю о себе, но подумай о королевстве. Что будет с ним, если король погибнет, потому что отправился прямиком в ловушку всего с парой рыцарей? Эгоист!
- Гвиневра...
- И не надейся, что ранение поможет тебе избежать моего гнева! Нет, ты подумай... – тут она оборвала сама себя, вдохнув немного воздуха. – Он еще и ранен! Ты вообще издеваешься?!
- Гвиневра!
- ЧТО?!
- Ты такая красивая сейчас.
Королева опешила.
- Когда ору на тебя?
- Ага...
- Знаешь, дорогой, у тебя какая-то болезненная расположенность к тем, кто на тебя орет.
- Может быть.
- Ты хоть слово разобрал из того, что я наорала?
- Не-а...
- Гаюс, – с женщины слетел весь запал, все возмущение, она обеспокоенно и взволнованно обернулась к лекарю. – Гаюс, с ним все будет хорошо?..
- Не волнуйся, Гвен, – улыбаясь, ответил старик. – Он потерял много крови, но рана не опасная. Уже через две-три недели ты сможешь самолично его убить.
Годрик и Пенелопа, со смехом наблюдавшие за семейной сценой друзей, не разрывая объятий, усмехнулись. Гвиневра ответила благодарной улыбкой на слова лекаря. Гаюс собрал свои склянки и ушел к столу, чтобы королева могла занять его место. В ней не осталось ни следа гнева, она села на стул и положила ладонь на пылавший от жара лоб мужа. Король блаженно закрыл глаза.
Следующим и последним в покои влетел Мерлин. Ноги его все еще заплетались, на бегу он забирал то влево, то вправо, но взгляд был осмысленный – и жутко виноватый. Гаюс знал, что его мальчик теперь будет винить себя за все, что случилось – и за то, что не был рядом с женщинами, спасавшими Камелот, и за то, что не был рядом с Артуром, когда его ранили. Волшебник выглядел взъерошенным, взволнованным, перепуганным и дико отчаявшимся. Казалось, он готов рвать на себе волосы и скулить, как тот злодей, напавший сегодня днем.
- Артур! – выпалил он, подлетев к кровати друга. От его возгласа даже почти уже впавший в лихорадочный сон король открыл глаза. – Боги, я же...как...прости меня, я должен был...я не должен...а-а-а! – Мерлин то ли прорычал что-то, то ли всхлипнул и запустил длинные пальцы в волосы.
- Мерлин, – ласково обратилась к нему Гвен, – не вини себя. Там были рыцари. Что бы сделал ты, если бы отправился вместе с ними?
Гаюс мог бы многое рассказать ей о том, что бы мог сделать Мерлин, если бы отправился вместе с ее мужем. Если бы не пошел в таверну.
- Да я...я должен был быть там! Я не должен был пить! Я идиот!
- Ну... – прохрипел Артур, снова прикрывая глаза, – хоть один плюс...Мерлин больше...не будет пить...
И все в комнате – Гаюс, Годрик, Пенелопа и Гвен – весело расхохотались. Мерлин жалобно посмотрел на них, а король только слабо улыбнулся.
В полумраке тихо оплывали свечи. В приоткрытое окно врывался разбушевавшийся к ночи промозглый октябрьский ветер, разгоняя духоту, пропитанную запахами лекарств и крови. За дверью слышалось сопение старого лекаря, наконец переставшего маяться болевшей поясницей и уснувшего. Мерлин отослал его спать почти сразу, успокоив, что, конечно же, знает, как следить за раненым. Опыт, в конце концов, немаленький.
Артура не стали этой ночью переносить в спальню. Гаюс объявил, что несколько коридоров и лестниц для первого дня – это слишком. Разумеется, очнувшись, король потребовал своих подушек и одеяла, но Мерлин чувствовал себя настолько виноватым, что даже не посмел ворчать что-то на капризы друга. Он просто кивнул и принес все, что тот просил. А потом устроился рядом с лекарствами, тазом с водой и чистой тряпкой, зная, что не будет спать всю ночь.
Им никогда не требовалась смена. Благодаря сражениям и наемным убийцам король частенько бывал ранен, и слуга просиживал у его постели все ночи, ловя его дыхание, сменяя бинты, подавая воду, открывая и закрывая окно, смачивая потеющую кожу и успевая дать вовремя лекарства. Мерлин никогда не засыпал на таком посту. Только когда Артур женился, этот пост перенимала Гвен, если не была занята свалившимися делами. Вот и сейчас – королева, конечно, пришла в покои дворцового лекаря, но маг обрушил на нее волну аргументов о том, что завтра ей придется взять на себя двойные обязанности, поэтому следует поспать. Гвиневра сдалась и ушла. И Мерлин остался наедине с рваным дыханием друга.
Он никак не мог простить себе того, что случилось. Как он мог. Ведь столько раз повторялась эта шутка про его походы в таверну – он просто смеялся в ответ. И именно сегодня он решил что-то там кому-то доказать, именно сегодня – когда он был так нужен всем своим друзьям. Женщины рассказали ему о нападении темного мага, и он, конечно, безмерно радовался тому, что Кандида и Пенелопа сработались, но, боги, все могло быть не так, если бы он был с ними! Все могло было бы быть куда проще. Он бы просто уничтожил эту руну у мага, и никому из его подруг не пришлось бы рисковать. А если бы он поехал с рыцарями к землям Одина...
Артур закашлялся.
- Пить...
Мерлин налил в кубок воды и дал другу. Снова уселся обратно, сильнее закутавшись в одеяло, что принес себе из своей каморки. За несколько следующих минут он не заметил, чтобы король заснул. Голубые глаза сонно таращились в потолок.
- Спи, – тихо сказал маг.
- Мерлин... – так же тихо прохрипел Артур. – Там была ловушка.
- Я знаю. Рыцари рассказали.
- Один даже не скрывался...это были не разбойники, не наемники...это были его рыцари, с гербами, в мантиях... Это была открытая ловушка...с самого начала.
- Ты не мог знать.
- Я снова ошибся.
- Все ошибаются. Я вчера пересолил твой суп.
Артур улыбнулся.
- Твоя ошибка...не испортила ничего, кроме...моего настроения.
- С которым ты пошел совершать свою ошибку, – Мерлин в очередной раз смочил тряпку, отжал и стер со лба друга испарину. Король скосил на него взгляд.
- Отлично. Теперь я знаю, кто виноват во всем... Ты.
- Я?! – хохотнув, маг кинул тряпку обратно в таз. Вода закачалась, золотистая рябь от огоньков свечей заиграла на пошедших по поверхности кругах.
- Да, вместе с твоим супом!.. Ты это...сделал специально...это был...заговор против меня.
- О боги...
Продравшийся сквозь тучи месяц бросил свой луч в тонувшую в полумраке комнату и осветил улыбки двух старых друзей.
- Нужно будет...усилить патрули у восточных границ... – тихо рассуждал король. – Один даже...не думает о мире...теперь это ясно.
Маг вздохнул, понимая и другую сторону этих слов.
Пока Один не идет на союз – Альбиона не будет.
- цитата из песни группы Мельница – “Дороги”
1 – строки из средневековой английской баллады “Сын пастуха’’ в переводе Г. Плисецкого
====== Глава 57. Так вспомним с тобой мы кипящую храбрость!* ======
У Мерлина и Артура была своеобразная договоренность относительно дней рождения.
Эмрис никогда не поздравлял друга с его праздником. Он шутил, что в этот день тому и так уделяют слишком много внимания, и он не хочет раздувать королевское самомнение еще больше. Но на самом деле он делал это потому, что, в отличие от всей разряженной восторженной толпы, понимал, что в этом злополучном дне нет ничего веселого. Что приятного в том, что сначала в день твоего рождения умерла твоя мать, а потом, спустя двадцать с гаком лет, аккурат в этот же день – отец? Мерлин заменял пустые пожелания тем, что на самом деле нужно – присутствием. Он был рядом с другом с утра до ночи, больше, чем в обычные дни. Он вместе с ним смеялся над Джорджем, зачем-то выслуживающимся перед королем, вместе с ним пил отборное вино, ехидничая на тему внезапной щедрости, умело ронял еду на колени нежелательным гостям, подшучивал над толстокожестью друга, не находящего смешными шутов и интересными – жонглеров.