И маленький отряд, стараясь не шуметь, двинулся по узкому, но вполне приемлемому, заросшему паутиной пещерному ходу.
Действие второй порции отвара кончалось, и друиды заметно заволновались. Мерлин пока не мог понять, рад ли он этому повороту событий или нет. Что означает эта задержка? Артур и рыцари придумали план и обхитрили друидов? Или королю стало по дороге плохо, и теперь его везут обратно в цитадель, решив, что его жизнь важнее, чем жизнь его слуги? Если так, то Мерлину нельзя больше здесь оставаться.
- Это какой-то трюк? – прошипел второй друид, снова подходя к нему с флягой. – Ты знаешь, что затевают твои друзья? Они же не могли бросить тебя здесь.
Мерлин смотрел на флягу в его руках, напрягая сонную магию.
Но сделать что-то он не успел, потому что вдруг как из ниоткуда появились знакомые фигуры в латах и кольчугах. Засвистели мечи, вспарывая животы и глотки не успевшим среагировать друидам. Второй друид, с флягой в руках, поднялся и уже читал заклинание в сторону короля, занятого его сородичем. Но Мерлин, воспользовавшись проснувшейся магией и тем, что на него никто не смотрел, освободил себя от цепей, схватил скамейку и со всей силы, которая только была в его еще не совсем бодром теле, огрел ею врага по голове.
Все было кончено очень быстро. Эффект внезапности сработал великолепно, все друиды лежали мертвыми. Второй из них от удара скамьей мешком повалился наземь, и к нему подскочил с мечом Годрик, чтобы добить. Слегка ошалевший от такого резкого выпада со своей стороны после суток сонной неподвижности, Эмрис, тяжело дыша, обернулся. Сраженный Экскалибуром друид уже осел на пол пещеры, а король в изумлении смотрел на своего слугу.
- Ме-ерлин! – тоже тяжело дыша, воскликнул он. – Растешь! Кто тебя такому научил?
Будь Мерлин трижды ранен, дважды пьян и четырежды оглушен, он и тогда не смог бы не фыркнуть, расплываясь в теплой ухмылке:
- Точно не ты.
Артур хохотнул, не скрывая радостной улыбки. А потом сделал то, от чего Мерлин подумал, что на самом деле спит – друг в один шаг оказался рядом и, со смехом притянув его к себе, крепко обнял, прижавшись щекой к его черным волосам. Мерлин так и застыл с открытым ртом, не соображая, что происходит.
Артур никогда его не обнимал. Абсолютно никогда, ни разу за почти восемь лет дружбы. Конечно, Эмрис слышал шутки Гвейна по поводу объятья тогда, пару лет назад, когда он был под властью фоморры, но он считал это просто шутками. И вот сейчас друг крепко сжимал его в объятьях, щекоча своим смехом его затылок. Несмотря на всех рыцарей, что сейчас с ухмылками наблюдали за ними. В этом было столько радости, заботы, волнения и привязанности, на мага пахнуло такой волной чувств, что он почувствовал всю силу дружбы человека рядом с ним. Насколько он нужен этому болвану, пустившемуся в опасный путь, чтобы спасти всего лишь слугу. Мерлин растаял так, что, казалось, вот-вот собирался осесть наземь. Вместо этого он неуверенно обнял Артура в ответ.
Волшебный момент прошел довольно быстро. Король отстранился, чтобы заметить что-то на лице слуги. Рука в перчатке бесцеремонно легла на его лоб, поворачивая в сторону и давая рассмотреть ссадину над левым глазом.
- Подумать только, Мерлин, – продолжая улыбаться, ехидно заявил Артур, – ты даже здесь умудряешься быть неуклюжим!
Маг бы придумал в ответ что-то возмущенное, но друг уже отошел в сторону, так как к ним подходила Хунит. Увидев свободные руки матери, Мерлин быстро сообразил что-то и обернулся, найдя взглядом Годрика. Тот кивнул ему. Эмрис благодарно кивнул в ответ.
- С вами все в порядке? – спросил Артур у женщины, когда та не преминула поклониться.
- Все хорошо, милорд. Спасибо вам огромное за наше спасение, вы не должны были так рисковать из-за нас.
- Еще как должен был, – ухмыльнулся Мерлин. – Если б он меня не спас, кто бы тогда ему носки стирал? Это он себя самого спасал от общества Джорджа.
- Могу тебя здесь приковать и оставить, если хочешь, – парировал друг.
- В любом случае, мы очень признательны, – добавила Хунит, со смехом взглянув на сына, – что бы там ни говорил этот ворчун.
- Нечестно! – наигранно возмутился Мерлин, всплеснув руками. – Почему моя мама тебя любит больше, чем меня?
- Не спорь с королем! – шутливо одернула его мать. Артур прищурился.
- Знаешь, твоя мама мне тоже нравится больше, чем ты, – обернувшись к женщине, он предложил: – А почему бы вам не провести день рождения сына у нас, в Камелоте? Как компенсация за нерадушный прием на моих землях.
Хунит присела в не очень грациозном, но самом почтительном реверансе.
- Это будет огромная честь для меня, Ваше Величество.
Артур кивнул...и покачнулся. Его шатнуло в сторону, и он выкинул руку, чтобы опереться о стену пещеры. Мерлин мгновенно оказался рядом, чтобы удержать его, но друг все равно сполз на землю, прикрыв глаза.
- Во-от, – выдохнул он. – Я тебя спас...а ты теперь давай...исполняй свои обязанности. Меня надо накормить, напоить...отмыть и уложить спать.
- Где ж я вам найду здесь кровать, ванну и еду, Ваше Ослиное Величество? – хмыкнул в ответ Мерлин. – Но одно точно: мы возвращаемся в Камелот. Сейчас же.
====== Глава 59. Мы ведь сами свои злейшие враги. ======
- Сэл, скажи, пожалуйста, что у нас есть что-то на завтрак, потому что я голоден как...
Уже расстегивая ремни по своей привычке прямо на пороге, Годрик замер. Из спальни к нему вышел, потирая грязные руки, не Слизерин, а Пенелопа. На ней было светло-зеленое, как листья, платье с белыми рукавами, а рыжую копну держала зеленая лента, не так давно подаренная Гриффиндором.
- А что ты...здесь делаешь? – слегка смущенно спросил рыцарь, опуская обратно кольчугу. Хотя в этом и не было смысла – под ней еще два слоя одежды, а его обнаженный торс девушка уже однажды видела. Почему тогда у него это не вызвало смущения?
- Салазар попросил последить за перепелками, – ответила Пуффендуй. – Он уехал охотиться. Решил развеяться.
- Давно пора, – кивнул Годрик. – Мы с ним последний раз охотились две недели назад, а у себя в поместье он чуть ли не каждый день ездил на охоту.
- Иди мойся, потом сядешь есть. И вещи забери от порога.
- Ты приготовила поесть?
- Я приготовила поесть.
- Пенни, ты чудо.
Он быстро чмокнул ее в щеку и бросился в третью комнатку их домика. Она служила одновременно кладовкой, ванной и входом в хлев с перепелками. Годрик быстро наполнил бочонок водой, подогрел ее заклинанием и смыл с себя всю грязь пещеры, пыль дороги и кровь врагов. Магией же почистив кольчугу и доспехи, он в штанах и рубахе, с влажными волосами и урчащим желудком пошел на удивительные запахи, доносившиеся из кухни. Кинув взгляд на стол, он пришел в полный восторг.
- Ты еще и вкусно готовишь! – воскликнул Гриффиндор, усаживаясь на скамью. – Есть хоть что-нибудь, чего ты не умеешь?
- Есть, – кивнула Пенелопа, наливая чашку себе и ему. – Я не умею сражаться, не умею спорить, не умею танцевать, петь, а еще абсолютно не умею злиться.
- Значит, мне повезло, – хмыкнул рыцарь, наслаждаясь великолепным луковым супом.
- Еще как.
Следующие полчаса он рассказывал о том, как они спасли Мерлина, о том, как он устал в этом походе, как хочет спать, хотя и ни за что не пропустит тренировку. От усталости он болтал еще больше, зато путал слова и слоги, и Пен то и дело смеялась с того, что слетало с его языка. Потом он горячо поблагодарил ее за вкусную еду, снова влез в форму и ушел в замок.
Тренировки он обожал совершенно особым образом, поэтому ни в коем случае не собирался пропускать сегодняшнюю, несмотря на то, что зевал на ходу. В замке все шло своим чередом. Король не появлялся, потому что отсыпался под грозным надзором слуги и жены. Королева с радостью приняла помощь леди Кандиды, и теперь они вместе справлялись с накопившимися делами, в частности – с грядущим сбором налогов. А тренировку у рыцарей проводил Леон. У этого железного человека усталости не было ни в одном глазу, даже больше – он не позволял никому на поле ее выказывать. Он велел всем облачиться в латы вплоть до шлемов и сражаться по парам, выкладываясь по-полному. Смысл был, наверное, в том, чтобы имитировать настоящий бой, но вот Годрику и Мадору, вернувшимся с вылазки, не удавалось настроиться на удаль и задор. Они сражались относительно медленно, но, высматривая друг друга за шлемами, ловили дружеский смешок в усталых глазах и не воспринимали все всерьез.