- Уму непостижимо... – хмуро вздохнула королева, переворачивая страницу и снова пытаясь погрузиться в книгу, что держала на коленях.
Большие шершавые пальцы вдруг легли ей на шею. Дыхание вмиг потеплело.
- Разве тебе не нужно быть на тренировке? – спросила женщина, проклиная голос, что на первом слове затрепетал выше, чем нужно. – Или в патруле?
- Я работаю вместе с рыцарями Камелота добровольно, но я не давал клятву верности их королю, – невозмутимо, хотя и слегка весело, ответил Теодор. – Так что я решил устроить себе выходной.
- Ну, раз ты все еще рыцарь Ифтира, тогда я приказываю тебе – иди к сэру Леону, чтобы он распределил тебя по службе.
- Загвоздка – ты теперь тоже не вправе мне приказывать, – рыцарь присел у кресла, лукаво заглядывая ей в глаза. – Здесь мы просто два дворянина. Мы равны. – Он поднес ее ладонь к губам. – Понимаешь?
Кандида отдернула руку и решительно схватила ею книгу.
- Кажется, об этом мы уже говорили.
- Это ты говорила, я свои замечания еще не сделал.
- Изволь, высказывайся, но это ничего не изменит.
- Кандида, хватит, – уже серьезно произнес Теодор. – Ты не можешь всю оставшуюся жизнь провести, уткнувшись в книги, только потому, что ты якобы в чем-то виновата. Это не имеет смысла.
- Да? – возмущенно вскинула голову королева. – Тогда то, чего требуешь ты – имеет еще меньше смысла.
- То, чего я хочу, хотим мы оба. Только ты вбила себе в голову всякую чушь и очень стараешься ей следовать. Хватит прятаться, поговори со мной. Или в Камелоте ты собираешься вечно меня избегать?
- Я не избегаю тебя. Просто есть более важные вещи.
- Раньше тебя это не волновало. А сейчас ты ведешь себя так, будто никакого “раньше” не было.
Когтевран резко захлопнула книгу, поднялась с кресла и отошла к книжному шкафу, скрестив руки на груди.
- Не будь ребенком, Тео, – жестко произнесла она. – Наше королевство мертво. Мы живы лишь потому, что еще нужны здесь. Мы должны всех себя посвятить этому делу, чтобы хоть его выполнить хорошо. А ты предлагаешь отвлекаться на любовь?
- Я предлагаю жить, – так же жестко ответил рыцарь. – И не лги, что ты этого не хочешь. Ты не замуруешь себя в библиотеке из одного чувства долга. Очнись, ты не виновна в падении Ифтира. Ты жива, и ты можешь жить. Ради себя самой.
- Так-то ты переживаешь из-за смерти тысяч людей? – горько усмехнулась королева и сама поразилась, как зло звучал ее голос. – Прошло полтора месяца, а ты уже позабыл обо всем. Тебя тянет на подвиги. Так-то ты был всему этому верен?
Лицо рыцаря потемнело. В какой-то момент оно стало таким страшным, что вся его фигура – громадная и могучая – показалась готовой напасть и разорвать на кусочки.
Кандида выпрямила и так прямую спину.
- Не смей обвинять меня в неверности Ифтиру, – отчеканил мужчина, подходя ближе. – Полтора месяца назад я, как и ты, потерял все. Моего брата, моих сестер, моих племянников, моих друзей, мою страну. И, видимо, мою королеву, если сейчас эта непоколебимая умная женщина лжет и прячется, думая, что так легче.
- Легче? – выдохнула Кандида, от изумления потеряв голос. – Думаешь, я прячусь от правды? От своих чувств?
- А что еще ты делаешь? – Теодор подошел еще ближе, возвышаясь над ней, как гора. Черные глаза нашли ее взгляд. – Да, мы пережили катастрофу. Да, это было больно. И нужно смириться с этим. Отпустить. И жить дальше. – Жесткий бас стал вкрадчивым. – Я люблю тебя. И я хочу, чтобы ты снова стала собой.
- У меня нет моего королевства, – тихо ответила женщина. – Я больше не смогу стать собой.
- Жаль. Потому что Альбиону нужна та женщина, а не сегодняшняя.
Кандида смотрела в его глаза несколько секунд. А потом, оттолкнув, вернулась к креслу, снова взглянув на рыцаря с холодом.
- Не я здесь лгу. Если ты не можешь забыть свою любовь ко мне и для этого выдумываешь всю эту чушь, я помогу тебе. – Серые глаза нисколько не изменились в выражении, когда она равнодушно сказала: – Я больше не люблю тебя. Все кончено. Забудь о том, что было. Это было ошибкой, но сейчас мои чувства остыли. Я ничего к тебе не ощущаю.
Они испепеляли друг друга взглядами, и именно в этот момент в комнату ворвался Мерлин.
- Нам срочно нужно что-то придумать! – выпалил он. – На турнир подослан убийца!
Мерлин и до того старался убедить Артура не сражаться на турнире. К счастью, в том осталась капля здравого смысла, и он сам с удрученным видом заявил, что принимать участие во всех состязаниях не будет.
- Все-таки король, – совершенно несчастным голосом произнес он накануне вечером. – Рисковать нельзя. На этом турнире будут все виды состязаний, включая те, что с оружием. Так что...
И сначала Мерлина устроило, что друг выйдет сразиться лишь с победителем турнира в конце. Но в тот день, когда уже почти все участники прибыли из других королевств и расположились шатрами у ристалища, его угораздило пройти мимо одного из них. Внутри разговаривали двое, видимо, рыцарь и оруженосец. Разговор шел о том, что рыцарь победит в турнире, чтобы иметь возможность сразиться с королем. И в этой схватке его оружие будет вымазано ядом, который действует, попав на кожу, спустя три дня. Таков был план убить короля и выйти сухими из воды.
Мерлин хотел было проследить, кто выйдет из шатра, чтобы запомнить внешность, но тут в шатер зашла целая группа других рыцарей-участников, и вычислить убийцу не удалось. Другим отличительным признаком было то, что этот подлец упоминал в разговоре Одина, который будет явно рад, если его рыцарь привезет ему весть о смерти Пендрагона. Но, изучив список участников, Эмрис не нашел ни одного рыцаря из Норфолка, не говоря уж о том, что туда и гонцов-то не посылали. Выходило, что эти ребята пришли под другими именами и другим гербом.
Когда маг явился к другу, тот и слушать не стал ничего о том, чтобы отменить свой бой.
- Мерлин, я почти два года не участвовал в турнирах, – заявил он таким тоном, словно для его слуги этот аргумент был хоть сколько-нибудь значимым. – И ты хочешь, чтобы я отменил единственное состязание, которое позволяю себе в этот раз?
Это было безнадежно.
- Нужно не дать ему дойти до финала, – говорил Годрик, когда они обсуждали ситуацию в покоях Гаюса. – Любого, кто не из наших, кто будет выделяться, нужно победить до последнего состязания.
- Или провести исследование всех имен и гербов из списка, – продолжил Мерлин, лихорадочно соображая. – Только это займет много времени, но мы можем взяться за это все вместе...
- А можно просто поменять оружие, – пожав плечами, сказала Кандида, до того молча слушавшая их. Мужчины резко повернулись к ней. – Наоборот, дать этому энтузиасту дойти до финала, чтобы вычислить, кто он. А потом во время перерыва поменять оружие его и Артура. Тогда он умрет, едва выехав из Камелота.
На этот план только Годрик поворчал, и то – для виду.
Когда настал день турнира, все вокруг были радостны, кроме Мерлина. Дамы в шикарных нарядах в сопровождении слуг устраивались на трибунах, разноцветные флажки гирляндами разлиновали солнечное небо над ближайшими ко дворцу улицами, рыцари смеялись, толкая друг друга в плечи и обещая в первом же поединке заставить глотать пыль, оруженосцы сбивали друг друга на поворотах, спеша к своим хозяевам с грудой железа в руках. Мерлин на сей раз был избавлен от этой беготни, будучи в ложе рядом с друзьями, тщетно вслушиваясь в разговоры участников, надеясь узнать подлеца по голосу.
Протрубили начало турнира, и гул смолк. До сих пор сидевший с видом мальчишки, которому отец запретил делать жутко интересную и жутко опасную вещь, Артур поднялся и произнес краткую речь, благодаря всех за участие и сетуя, что уже не его годы, чтобы самому быть в их рядах.
- Я оставляю за собой финальный поединок, – произнес он. – Я сражусь с победителем этого турнира. А пока что настало время каждому рыцарю сказать свое слово!
И, конечно же, как только объявили время для разговоров, раздался голос Гвейна. Он лихо направил своего коня к королевской ложе и склонил голову в показательном поклоне.