Выпив жидкость, девушка обернулась Кандидой Когтевран.
- Ну что, эффект произведен? – весело спросила она, поправляя на себе платье и надевая плащ.
- Слишком сильный, на мой взгляд, – ответил Мерлин.
- Главное, что действенный. Они ничего не заподозрили?
- Да кто бы в здравом уме заподозрил в той старухе тебя?
- А меня в том маге из темной чащи? – спросил Теодор, подержав секунду волосы королеве, чтоб ей было удобнее надеть плащ. – Похоже было, что это я колдую?
- Все было отлично, – заверил их Мерлин. – Как вы так угадывали? Я имею в виду, один поднимает руку, а другая из кустов колдует...
- Я не в кустах сидела, – с достоинством возразила Кандида. – Я пряталась за деревом.
- Хорошо, но... Зачем ты развернула эту историю с женитьбой? Мы же другое собирались сделать.
- Они меня разозлили. И я решила, что того урока им будет недостаточно.
- Это было жестоко.
- Разве? – вскинула брови королева и положила ладони на бока. – Внешность – не порок. Любить нужно не за нее. Леди Рагнелл не сделала им ничего плохого, так что Гвейн мог не переживать за свой брак по этому поводу. Для них обоих это было жестокой жертвой лишь потому, что оба боялись магии колдуньи. А это именно то суеверие, ради которого затевался весь этот спектакль.
- Согласен, но как же брак по любви? Разве не жертва – навсегда отказаться от возможности жениться на любимой женщине?
- Это жертва, которую сплошь приносят короли и королевы. Династический брак не предполагает любви, мы растем, зная, что у нас нет на нее права. Так что не вижу ничего такого страшного в том, чтобы рыцарь почувствовал, какого это.
- Учитывая, что ни ты, ни Артур не принесли в конце концов этой жертвы, – хмыкнул Мерлин.
- Ну так и я освободила бедного рыцаря, – пожала плечами Когтевран. А потом вздохнула. – Все сражаются по-своему, Мерлин. До людей должно дойти, что магия не зло. И если для этого нужны жесткие меры – да будет так.
“Жертва – не жертва, – думал Мерлин, возвращаясь в цитадель, – но, бьюсь об заклад, Артур этого никогда не забудет.”
- Давай, Сэл, это же просто.
- Гриффиндор, я не буду играть в тупую игру, которую ты и твой приятель-король придумали от нечего делать.
- Не увиливай от темы. Давай. Три вещи, мысли о которых постоянно лезут в голову перед сном.
- Бренность нашего мира, отсутствие хорошего вина в тавернах и ожидание, когда же мой закадычный друг наконец повзрослеет?
Годрик легко рассмеялся, наклонился с седла, сорвал пригоршню ягод и сунул в рот.
Слизерин криво улыбнулся, пристраивая к своему седлу очередную тушку кролика.
Густые кроны августовского леса тихо нашептывали им что-то. Ветер почти не мешал охотникам, а солнце с боем продиралось сквозь сочную зелень на тропу. Это лето, в противовес прошлому, выдалось достаточно сухим и теплым. И солнечным. Будто и в самом деле кто-то решил, что у Камелота сейчас золотой век.
- Хорош смеяться, ты и так своим чавканьем всех зверей распугал на три леса вокруг.
Рыцарь удивленно посмотрел на свою ладонь, испачканную соком ягод, а потом на друга.
- Я не чавкал.
- Нет, чавкал.
- Это три вещи, которых я не делаю. Не чавкаю, не храплю и не спорю на деньги.
Салазар снова запрыгнул в седло, и они тронули лошадей. Под копытами твердым маленьким эхом звучала лесная земля.
- Это неинтересно. Давай тогда уж три вещи, которые ты перестал делать.
Годрик задумался. Пригнулся, пропуская особенно нагло разросшуюся ветку.
- Э-э...такого нет.
- Что я говорил? Ты никак не повзрослеешь.
- Да я...
Салазар вскинул ладонь, мгновенно останавливая друга и прислушиваясь. Еле уловимое шуршание слышалось где-то справа. Маг тронул поводья, осторожно направляя коня так, чтобы увидеть на соседней поляне лису, рывшуюся в земле и вынюхивавшую что-то. Годрик первым вскинул арбалет, так что Сэл отклонился в седле, чтобы не мешать ему. Расстояние было небольшое, и им очень повезло, что лиса их не заметила пока, полностью поглощенная, видимо, добычей мыши.
И Годрик промазал.
Стрела вонзилась в землю в шаге от лисицы, заставив ее мгновенно исчезнуть с поляны, а рыцаря – с досадой и смущением взлохматить волосы.
Слизерин, сдерживая смех, прищурился.
- Серьезно, Гриффиндор? – спросил он невозмутимо.
- Мне солнце в глаза светило... – попробовал оправдаться друг, что вызвало у Салазара смешливое фырканье.
- Солнце вообще с моей стороны. Скажи мне, вот как это называется? Ты рыцарь уже полтора года, а ни черта не стал лучше стрелять!
Годрик возмущенно и гордо поднял подбородок.
- Хочешь узнать, насколько я стал лучше в фехтовании?
- Я видел тебя на последнем турнире, – лениво-насмешливо ответил Слизерин, поворачивая и трогая дальше своего коня. – Ты даже до финала не дошел. Опять.
- В следующий раз точно дойду, – убежденно и ревниво заявил рыцарь. Потом снова вскинул голову. – И в этот раз, заметь, я вышел уже за три дуэли до этого, а не за пять или четыре!
- Да, потому что тебе попадались слабые противники.
- ТЫ-то что знаешь о слабых и сильных мечниках?!
- Не обязательно уметь, чтобы наблюдать и видеть.
- Ладно! – всплеснул руками Гриффиндор. – Я не сильно продвинулся. Но это лучше, чем то, что ты начинаешь терять форму с этими твоими куропатками.
- Я?? – изумился Сэл настолько, что не стал поправлять название птиц.
Гордо и демонстративно фыркнул. Резко развернулся, вскинув арбалет. Пару секунд целился в сторону поляны, от которой они успели немного отъехать. Стрела воткнулась точно рядом с промазавшей стрелой Годрика, заставив ее упасть.
- Выпендрежник, – буркнул Гриффиндор, выезжая вперед, и друг широко ухмыльнулся, призывая магией обе стрелы обратно.
Когда их лошади поравнялись, Годрик резко сменил тему, вспомнив о чем-то и явно радуясь, что можно отвести внимание со своего промаха. Они ехали рядом, почти не глядя друг на друга, вдвоем на весь лес. Разговор лился сам собой, переполненный шутками и потасовками, оборванными на нужном моменте спорами и подначиваниями. Они были знакомы уже кучу лет, но им все еще было, что сказать друг другу. Их было всего двое, но казалось, что этого достаточно, чтобы чувствовать себя живыми.
- Мы с Пен вчера смотрели одну комедиантскую сценку. И вот, может, ты объяснишь, потому что я не понимаю, почему там все считали одного героя козлом. В общем, история такая…
1 – слегка переделанная мною легенда Артуровского цикла “Сэр Гавейн и леди Рагнелл”. Там все было точно так же, только к темному колдуну Артур попал один, и времени ему был дан год. Ну и, конечно, все это не было постановкой) Там Гавейн прожил с леди Рагнелл в счастливом браке семь лет, прежде чем она ушла жить в леса.
====== Глава 67. О том, как начинался конец. ======
Естественно, когда на первой неделе сентября выяснилось, что Пенелопа беременна, именно Годрик первым оповестил мир об этой новости.
Сначала он без стука ворвался к Салазару, и даже тот расценил уровень взлохмаченности и возбужденности друга как новый рекорд.
- Слизерин! Это официально лучший день в моей жизни!
Он схватил мага в медвежьи объятья и, хохоча, закружил по кухне. Сэл решил, что пытаться сопротивляться этому урагану – себе дороже, так что он просто зажмурился и дождался, когда тот его отпустит. Одернул полы рубахи, с кривой усмешкой наблюдая за рыцарем. Тот продолжал носиться по дому, лохматя волосы и выкрикивая восклицанья, а его безудержная магия невольно заставляла все предметы вокруг взлетать в воздух. Котелки и тарелки танцевали вокруг его головы, немыслимым образом не врезаясь, а тряпки и половичок закружились в маленький ураган, который в свою очередь стал кружиться по комнате. Магический огонек то вспыхивал в карих глазах, то гас, перебегал из одного глаза в другой, так что в сочетании с широченной улыбкой мог бы дать повод подумать, что перед вами сумасшедший. Но Слизерин знал, что это просто Годрик Гриффиндор, который не умел радоваться так, чтобы об этом не знал весь остальной мир.