- Потому что он “славный малый”?
- Он маг. Почему я не могу ему верить?
- Не уходи в крайность, не все маги хороши. Взять ту же Моргану.
Слизерин мог бы сейчас рассказать другу, что Лукан знает Моргану и ищет ее, чтобы вновь присоединиться к ее армии. Но...не скажет. Почему? А зачем? Если он скажет, Годрик тут же сочтет это веским доказательством вины Лукана и потребует отвести к нему, чтобы вызнать расположение войск Морганы. Но во-первых, Лукан не сможет сказать, где точно дочь семейства Пендрагон разместила свою армию, да и не станет, ни под какими пытками, он даже на костер пойдет. А во-вторых, Слизерин не сможет его предать. Он дал слово, что выведет его из лесов Камелота живым. И он выведет.
- А чем плоха Моргана? – равнодушно спросил Сэл, залез в ящик с перепелиными яйцами и принялся отбирать некоторые из них. – Целеустремленная сильная женщина. То, что вы с ней по разные стороны баррикады, не может мешать признать, что она достойный враг.
- Достойный?.. – не поверил своим ушам Гриффиндор. – Издеваешься? Она хладнокровный убийца, она животное без капли чести.
- Она всего лишь мстит за боль, которую ей причинили. Она вершит возмездие. У нее была магия, ее притесняли, ее запугали. И она просто возненавидела всех до того, как все возненавидели ее. Разве не справедливо?
- Я тоже маг, Сэл, – возразил рыцарь. – И Мерлин маг, и Пенелопа, и Кандида, и Мордред, и ты. Но мы что-то не поднимаем революции, мы хотим решить дело миром. Моргана воюет не за свободу магии, она только удовлетворяет свои амбиции.
- Все потому, что Утер был гораздо более решительным и кровожадным, чем его сынок. Моргана знала, что ей может грозить от такого папаши.
- Сэл, она убила. Своего. Отца!
- Я ее понимаю.
- Это ненормально.
- А что, – Слизерин обернулся к другу, внимательно и насмешливо глядя на него, – хочешь сказать, ты бы не убил своего, если бы был шанс?
Как он и ожидал, Гриффиндор резко замолчал, помрачнев, как туча. Он с ироничной полуулыбкой наблюдал, как рыцарь стушевался и теперь старался найти выход в своих мыслях. Мыслях явно не слишком уж благородных.
- На эмоциях – возможно, – наконец признал Годрик, – но позже я бы об этом пожалел. И ты бы пожалел тоже.
- Нет, – спокойно качнул головой Салазар, снова принимаясь за яйца.
Они помолчали. Хозяин дома методично перебирал яйца, откладывая некоторые на стол, а другие сортируя в ящике. Рыцарь угрюмо молчал. А потом пробурчал, как обычно сводя тяжелые споры в шутку:
- Вот как мне с этими разговорами про детей-отцеубийц домой возвращаться к беременной жене, а?
Слизерин тихо посмеялся, и Годрик облегченно улыбнулся, снова вернувшись к своей беспечной манере разговора.
- Я вот не знаю, каким чудом Пенелопа на свет появилась, потому что... Меня Сафир пугал, что беременные женщины в час ночи с ножом у горла требуют соленой рыбы с малиновым вареньем да пережаренных грибов с мороженым. Мне говорили, что беременные часто истерят и скандалят, а моя Пенелопа только плакать стала чаще... Правда, не знаю, от чего. В смысле, каждый раз из-за нового. Из-за всякой ерунды. То у нее пирог не получился, то спица сломалась, то она не может придумать имя ребенку... Ты не представляешь, как мне страшно становится, когда она плакать начинает. Я уж не знаю, куда бежать и с кем драться, чтоб она успокоилась. Но в остальном она просто ангел. Я даже и не знал, что идеальные жены существуют.
- Я тоже не знал, – хмыкнул Салазар. – Но как увидел нашу королеву Гвиневру, все сомнения сразу отпали.
Вообще-то в его тоне отчетливо слышалась ирония, но Годрик отчего-то задумался.
- А они и похожи очень, по-моему. Мне все говорят, что я на Артура похож характером в чем-то, а я думаю, что Пенелопа похожа на Гвиневру. Только она лучше, королева, говорят, мужу изменила однажды…
Слизерин даже яйцо уронил от неожиданности. Яркая желтая клякса украсила носок его сапога, что вызвало у него гримасу отвращения. Заспешив, как будто это была ядовитая змея, он шепнул в ладонь древние слова и тщательными мановениями отмыл все до последней капли слизи со своей обуви.
- Да ладно? – запоздало выдохнул он с удивлением.
- Ага, – кивнул Гриффиндор, со смехом наблюдая за его манипуляциями. – Прямо перед свадьбой. С каким-то рыцарем.
- Не верю, – взяв влажную тряпку, Салазар принялся тщательно вытирать руки. – Да они самая умильная парочка в Альбионе, аж тошнит от того, насколько они довольны друг другом.
- Ну, значит, он ее очень любит, – пожал плечами рыцарь.
- Значит, он дурак, – невозмутимо резюмировал Слизерин. Годрик с удивленной заинтересованностью воззрился на него. – Если он простил измену, он точно идиот.
- Ты же не знаешь причин.
- А ты их знаешь?
Гриффиндор не ответил, что означало именно то, что ожидал его друг.
- Вот то-то и оно, – убежденно кивнул Салазар. – Если женщина изменила однажды, она изменит снова.
- Я знаю только то, что королева очень хорошая жена.
- Конечно, хорошая. Она же его терпит.
Годрик закатил глаза и предпочел не развивать эту давно знакомую ветку спора.
- Так, по-твоему, он должен был просто забыть ее и то, что мог быть с ней счастлив?
- По-моему, он вообще не должен был в нее влюбляться с самого начала.
- Ну-у, знаешь... – широко улыбнулся рыцарь.
- Я серьезно! – вставая, заявил Сэл. – Он же был наследным принцем! О чем он думал, когда женился на служанке? Его брак должен был укрепить Камелот, а вместо этого он получает служанку, которая, к тому же, еще и изменяет ему накануне свадьбы.
- Ты говоришь, прямо как призрак Утера. Какая разница, какого она происхождения, если она достойный человек?
- Большая, – Слизерин сложил банку с яйцами в сумку, затянул на ней ремни и посмотрел на друга, уперев руки в бока. – Как ты думаешь, Гриффиндор, для чего заключаются династические браки? Чтобы приданым была политическая, экономическая и военная поддержка королевства невесты. А какая польза королевству от невесты-служанки?
Годрик смешно насупился, пытаясь придумать, что возразить. Думал долго. Потом воскликнул, сдаваясь:
- Но он и так добился союза со всеми!
- Теперь. А тогда он рисковал. Это каприз, – победоносно завершил спор Слизерин, закинул на плечо сумку и пошел к двери. – Бывай. Не заводи патрули на запад.
Ему и не пришлось. Загадка о том, кто же все-таки напал первым в той стычке позавчера решилась очень просто и очень быстро.
Гриффиндор был в патруле недалеко от южных ворот города, в стороне от того места, где, по словам Сэла, прятался Лукан. Ему не нравился тот факт, что он знал, где скрывается убийца двух его товарищей, и не говорил остальным, давал ему сбежать. Но...это явно была защита. И даже если бы он сказал, что хорошего бы это дало? Погоню? Розыски? Во-первых, он бы обманул Слизерина, а во-вторых, подставил, потому что где Лукан, там и Сэл. И в новой схватке могли бы погибнуть новые рыцари, его товарищи, его братья по оружию или его лучший друг. А хуже всего то, что он не знал бы, чью сторону занять. Поэтому единственным способом избежать резни было просто дать этому Лукану уйти. Конечно, по сути, он нарушал закон, то есть нарушал свою клятву рыцаря...но, будучи магом, он и так был вне закона, так что...
Вот только ничего решать ему не пришлось. Когда луна уже высоко висела над верхушками деревьев, патруль услышал чьи-то неосторожные шаги и резко обернулся в нужную сторону. Перед ними был явно тот самый сорокалетний Лукан, потому что он выглядел на свой возраст, а в темноте не было видно его рано седеющих волос, о которых рассказывал Сэл. Он, видимо, собирался остаться незамеченным, подкрадываясь к патрулю с поднятыми для заклятья руками, но у него это не получилось. Бывший командиром отряда Борс узнал мага, и в ту же секунду рыцари ринулись на врага с целью схватить и предать суду. Годрику ничего не осталось, как присоединиться. К тому же, намерения колдуна были ясны, он хотел их сразить, поэтому для рыцарей большая удача, что они успели застать его врасплох.
Зазвучали команды и звон клинков, несколько рыцарей бросились вперед, пытаясь схватить мага за руки, и были отброшены назад. В Гарета Лукан сумел магией воткнуть его собственный меч, прежде чем ему все же заломили руки и повалили за землю. Рыцари сгрудились над врагом, словно давкой могли не дать ему использовать магию, и это сыграло на руку Годрику, потому что в какой-то момент его пронзила тревожная догадка, и он, обернувшись, вовремя заметил, кого искал. Слизерин с перекошенным от страха и злости лицом уже хотел выпрыгнуть из темноты чащи на поляну, освещенную луной и факелами воинов. Охваченный эмоциями, он совершенно не думал о безопасности, поэтому Гриффиндор, воспользовавшись общей занятостью, вскинул ладонь, и его магия волной снесла его друга с ног, отталкивая назад в чащу и заставляя чуть скатиться с холма. Затем, пока никто не видел, он метнул в эту же чащу меч. Товарищи, связав пойманного колдуна своими ремнями, подняли и, ликуя, решили отправиться сразу в город, тем более, что время их патруля уже заканчивалось и нужно было поскорее отнести тяжело раненых к Гаюсу.