Артур усмехнулся, пригладив волосы и уперевшись рукой в столешницу.
- Вы правильно сказали, милорд, что мое отношение к сословной системе совершенно иное, нежели у моего отца. Как вы помните, взойдя на престол, я вовсе отменил ее. Не моя вина, что люди до сих пор придерживаются консервативных взглядов. Мой слуга и я разных сословий, но оба имеем право на отдых от рутины. Что до моей репутации, я не вижу особой связи между ней и Камелотом. Насколько я помню, о нас много судачили после моей свадьбы. И что? Мы все еще живы и даже процветаем, в отличие от многих соседей. Так что я не хочу больше ничего слышать на эту тему. Ни слова о моем слуге и моих с ним отношениях, это понятно?
Советники, эти филины в своих рясах и дорогих мантиях, переглянулись, будто придя к общему мнению, что король окончательно потерян для здравомыслящего общества. Впрочем, не все, только меньше половины из них были настолько агрессивны. Наконец они все неохотно кивнули.
- Отлично, – закончил он, садясь за стол и приглашая остальных присоединиться. – А теперь приступим к делам. Что у нас случилось за последние дни?
- В Нижнем Городе схвачена девушка, – ответил лорд Осберт. – Лет пятнадцати. По обвинению в использовании магии.
- Не волнуйся, ты ему понравишься, – заявил Годрик, когда они встретились во дворе замка. Мерлин покинул его до обеда. А что? Артур чуть ли не прямым текстом разрешил ему устраивать себе выходные самому. Конечно, это не означало, что по возвращении его не ждет гора работы в наказание, но мысль о том, что взамен друг будет долго дожидаться своего обеда, грела ему душу. К тому же, если он устанет, сможет использовать магию.
На слова рыцаря парень только кивнул. Это было не то, о чем он беспокоился. Все-таки, он пускает двух магов жить в Камелоте под боком у короля. Сердцем он хотел им верить. Но разум твердил об осторожности. “Боги, я уже начинаю думать, как Утер,” – ужаснулся Мерлин.
- Даже если он начнет строить из себя возмущенного индюка, все нормально, – продолжал Годрик, ведя его в обход замка к их дому. – Он не сможет не обрадоваться...тебе. Он уважает таких, как ты. Таких, как мы. В общем, – он состроил рожицу, перебивая сам себя. – Все будет хорошо. Уверен.
- Ты меня или себя пытаешься в этом убедить?
Рыцарь не ответил, и Мерлин хмыкнул. Правда, первого это не остановило, и он снова принялся болтать, во всех подробностях разъясняя, как устроена защита их дома: что дверь заперта заклинанием, что волшебник может отпереть ее беззвучно своей магией или специальным паролем-ключом, в то время как обычным людям придется иметь обычный ключ или тайными путями вызнать пароль. Они быстро добрались до нужного дома. Большинство окон его были закрыты ставнями, только кухня была сейчас открыта для весеннего солнца. Гриффиндор распахнул входную дверь, пропустил гостя, закрыл ее и обернулся лицом к открывшейся им комнате.
- Сэл, смотри, это Эмрис!
Непонятно, чей шок был больше: Мерлина, который чуть не задохнулся от такого простого и открытого представления после лет скрытности, или мужчины, который от испуга и неожиданности потерял контроль над танцующими в воздухе ботинками, и они мертвым грузом рухнули на пол вместе с щетками. Салазар уставился на пришедшую парочку, вовсю распахнув свои узковатые раскосые глаза. На нем была только белая рубашка и брюки, но он выглядел очень опрятно и ухоженно, в отличие от его вечно взлохмаченного друга.
- Ты...что...кто... – он не мог подобрать слов и даже адресат для них. Потом наконец остановил взгляд на своем сожителе. – Какого черта?!
Годрик радостно улыбнулся, довольный реакцией.
- Я знал, что ты обрадуешься нам!
- Что...кто... Почему ты не постучался паролем? И кто это, черт возьми? Почему он сейчас не бежит с воплями докладывать обо мне в замок?
Мерлин молча смотрел на него, его голубые глаза чуть спрятались под черной челкой. Годрик же преспокойно стал развязывать свой пояс.
- Я не постучался, потому что это было забавно. А кроме того, прятаться от него не надо. Повторяю, это Эмрис.
Он снял пояс, сложил меч на столик и потянулся, чтобы снять кольчугу. Слизерин переводил ошалелый взгляд с одного на другого, казалось, у него голова шла кругом. Наконец он посмотрел прямо на гостя.
- Кто ты?
Мерлин отмер и шагнул в глубь дома.
- Меня зовут Мерлин. Я служу в замке. Но друиды зовут меня Эмрисом.
- Он тот самый Эмрис, Сэл! Представь, какие штуки он умеет делать? – восторженно вопрошал Гриффиндор, выглядывая из-под кольчуги, немного путаясь в рукавах.
Слизерин снова обвел их взглядом, часто дыша. Потом, не сводя напряженных глаз с гостя, прошептал несколько слов. Зеленые глаза осветило золотым, и ботинки, развалившиеся по всей комнате, поднялись снова в воздух и довольно милой процессией протанцевали до полки у входа. Мерлин посторонился, чтобы пропустить их.
- Ты понимаешь, как я был прав? – продолжал Годрик, сняв кольчугу и теперь снимая стеганку. – Друиды нам уши прожужжали про короля Былого и Грядущего, и это Артур! И ему помогает великий Эмрис, все как надо, – он вдруг посмотрел на Мерлина, будто что-то вспомнил. – Ну, правда, большую часть времени он чистит конюшни и стирает носки, но...я уверен, он умеет кучу всего, о чем мы даже не мечтали. Ты понимаешь, как это здорово?
- Здорово? – наконец почти выплюнул Салазар. – Ты слышишь свой бред? Король Былого и Грядущего – Артур? Хочешь сказать, что великий и могущественный Эмрис помогает королю, который истребляет магов? Спасибо, ты меня успокоил! А я-то надеялся, что хоть эти двое принесут нашему народу мир и покой. Что ж, вы вернули меня в суровую реальность, сердечно благодарен.
Годрик состроил рожицу, доверительно глядя на Мерлина, но тот не обратил внимания. Он смотрел на спину Слизерина, потому что тот отвернулся, перебирая какое-то белье.
- Артур действительно тот, о ком говорится в пророчестве, – спокойно, но настороженно произнес он. – Да, сейчас в Камелоте еще не принята магия, но это случится.
- А, прекрасно. Эмрис еще и мечтатель, – фыркнул Салазар.
Мерлин уже встречал магов, которые не верили в Альбион. Все они не хотели верить, что их будущее за Артуром, что только он может принести мир, а не господство какого-то одного класса. Мерлин знал их чувства, знал, каким гонениям они подвергались. Он понимал их и даже не мог злиться. Сейчас он старался напомнить себе, что стоящего перед ним человека продала властям собственная мать. Но у него не получалось отделаться от неприятного ощущения. И дело было не в том, что он встретил в Салазаре понятный и знакомый цинизм. Нет, было в нем что-то такое, что резко отличало его от Годрика. Слишком резко. Настолько резко, что это переходило черту.
Мерлин мотнул головой, отгоняя мысли, которые часто бежали у него впереди происходящего, и напомнил себе, что судят за поступки, а не за подозрения.
- Мне понятен твой цинизм, – спокойно сказал он, пройдясь по комнате к стулу. Если бы ему сказали, что сейчас он жутко похож на своего друга, он бы не поверил, но это было так. – Наш вид подвергается гонениям уже больше двадцати лет. Я знал судьбы многих, кто пострадал от Пендрагонов.
- Тогда ты поймешь, почему я не верю нынешнему, – сухо сказал Слизерин. Гриффиндор уже снял стеганку и сел на свою кровать с ногами, с волнением глядя на разговаривающих.
Мерлин покачал головой. Его взгляд был спокоен и стар.
- Сколько бы ни страдали маги от людей, мы сами начали эту войну. Ведь ты знаешь, с чего началась Великая Чистка?
- Это не повод для геноцида.
- Ты прав. Но это повод для злости и страха. Магия страдала, и магия же причиняла страдания. Обе стороны натворили дел. Когда придет время...наш вид не должен встать у руля.