Гаюс работал машинально, не задумываясь, мысли принимали вид коротких приказов и названий лекарств. Старое тело очень быстро затекло и устало от одних и тех же движений, но лекарю не впервой быть на поле боя. За стенами палатки, казалось, творился настоящий ад, непрекращающийся грохот заглушал даже стоны и вскрики раненых на носилках и на земляном полу.
- Бинты! Мне нужны бинты! – после очередного чудовищного грома выделился голос королевы.
Свободных рук не было, наоборот, множество раненых лежало за стенками палатки, изнывая от боли и дожидаясь помощи. Некоторые не дожидались и умирали прямо там, глядя в высокое кромешно-темное небо. Гвиневра выбежала из закутка, где занималась своим раненым, быстро нашла глазами бинты, но как только попыталась их отсчитать себе, в палатку вдруг ворвались рыцарь, защищающийся мечом, и орущий во всю мочь сакс, размахивающий топором. Они чуть не навернули столик, сакс наступил на одного из раненых, и тот взвыл, тут же захлебнувшись кровью.
Рыцарь оказался в тупике, но Гаюс увидел, как Гвиневра вовремя подскочила сзади и полоснула спину сакса стоявшим неподалеку мечом.
- Благодарю, миледи! – крикнул рыцарь, добивая рухнувшего врага и уносясь вон из палатки обратно в битву.
- Унесите сакса! – крикнула Гвен, и к ней подоспели солдаты, взвалив огромное тело на плечи и потащив наружу. Королева в это время схватила бинты и хотела бежать к своему раненому, но тут в палатку вбежали два солдата с носилками, пропитанными кровью. Королева позвала слугу, сновавшего рядом и отдала ему бинты. – Вон там, перевяжи и иди к следующему! Вы – отойдите, дайте воздуха. Воды и таз! Быстрее!
Однако было уже поздно. Гаюс с первого взгляду оценил, что этому рыцарю уже не поможешь – его рана была в грудь, и крови было столько, что, очевидно, раненому оставались считанные минуты.
Гвиневра упала на колени рядом с носилками и машинально стала раскрывать дыру в кольчуге, чтобы осмотреть рану. Только когда ей поднесли воду, она уже поняла, что помощь тут тщетна. Она на секунду остановилась, подняв глаза на лицо рыцаря.
- Ваше...Вел-личество... – прохрипел смертельно бледный и мокрый от испарины Мадор де ла Порте. Грязные после битвы черные волосы его прилипли ко лбу. Он с трудом приподнял веки – мутные черные глаза увидели королеву. Он глухо закашлял.
- Тшш, – успокаивающе проговорила Гвиневра, быстро обернувшись, когда в палатку занесли еще одного раненого, но к тому уже поспешил слуга, засучивая упавшие рукава.
- Я...кажется... – голос покидал рыцаря, он звучал так, словно надышался дыма. Глаза закатывались, и он никак не мог нормально взглянуть на женщину. – Скоро...увижу брата...
- Да, – кивнула Гвиневра, быстро вытерев ребром ладони под носом. – Все будет хорошо. Очень скоро.
- И...я рад...ч-что у...видел в-вас перед тем...Простите...я н-не...
- Вы бравый рыцарь, – убедительно сказала ему королева. – Для меня честь, что вы служили Камелоту.
Уголки губ раненого нервно дернулись, глаза непроизвольно закрылись, но он упорно постарался их открыть. Просто чтобы сказать:
- Спас-сибо, миледи...
Здесь вечный сон все же одолел его, и боль оставила его тело. Веки замерли в этой упорной попытке подняться, а последнее дыхание задрожало на меховом воротнике наклонившейся к нему Гвен.
Королева как-то рвано вдохнула. Плечи дрогнули всего один раз. Потом смуглая ладонь легла на лицо Мадора, закрывая ему глаза.
- Спите спокойно, сэр рыцарь, – сказала она. – Вы свой долг исполнили.
Потом поднялась и крикнула солдатам:
- Здесь мертвый! Освободите носилки! Гаюс, вон там еще раненые. Где маковый раствор?!
Когда из-за гор повалила сплошная черная волна саксов, Кандида невольно подумала, сколько же тогда их на Камланне, если этот фланг именовался “меньшим по количеству”. Короли и королевы быстро распределяли войска, а Когтевран не слезала с седла, наблюдая за битвой.
- Я, конечно, хотела бы потребовать не отходить от меня, – перекрикивая загремевшую битву, сказала ей Аннис, – но ты же не послушаешь.
- Не послушаю, – согласилась Кандида и дала шенкеля жеребцу.
Она унеслась прямо в битву, потому что в первых рядах саксов оказались маги, присоединившиеся к Моргане. Эти маги теснили воинов Альбиона все дальше, и ночь гремела и орала прямо в уши, ветер ревел рядом, а железо сметалось с пути магией.
Вот он, тот самый час, ради которого ее направили сюда друиды. Без нее здесь умрет гораздо больше людей.
Когтевран вскинула руку в воздух и крикнула в ночь заклинание. Ее глаза полыхнули магией, и пара дюжин не ожидавших такой атаки магов отлетела на камни, их подмяли под себя наступавшие саксы, даже не заметив. Вот только воины Альбиона тоже ошалели и не сразу пришли в себя, пропустив много ударов.
Из ниоткуда над ними пронесся животный крик, и, разрезая небо белыми крыльями, над войсками пролетела дракониха. Она камнем упала вниз и наугад пальнула огнем. Запылали живые факелы, сражение превратилось в хаос, Кандида рванула обратно, чтобы забраться повыше, и вовремя заметила, как Аннис зарезала подобравшегося к ней сакса, не видя, как сзади вскарабкался еще один. Когтевран послала в него заклинание, и он полетел вниз, разбив голову о скалы. Аннис рывком обернулась назад, а затем обратно, огромными яростными глазами уставившись на племянницу.
- Ты колдунья? – заорала она, перекрикивая битву и вопли драконихи. – Какого черта ты мне не говорила?!
Они вместе пригнулись, когда над ними пролетел сноп пламени и зажег рядом кустарник. Кандида жестом потушила его.
- У меня были причины, тетушка, – твердым голосом крикнула она. – Поверьте, очень веские. Я расскажу вам об этом, я расскажу вам все, когда над Камланном встанет наша заря! А пока нас обеих ждут в битве!
Гаюс и Гвен как раз вышли из палатки, чтобы разобраться с ранеными, что лежали снаружи, когда схватке на скале пришел конец. Гвиневра невольно ахнула, закрыв руками рот, увидев мечущегося там Годрика. Он ловил своей магией все атаки, которые Моргана посылала вниз, и эта схватка выматывала их обоих. Но перевес Морганы был в том, что ей не было дела до того, в кого попадет ее магия, а вот Гриффиндор был живым щитом для всех своих друзей. И ведьма этим воспользовалась, в конце концов найдя брешь в его щите.
Заклятье попало в самого Годрика, и тот, мигом потеряв равновесие, рухнул вниз, сорвавшись со скалы. Падение его скрылось за бушующим морем железа, над которым то и дело носилась белая дракониха, явно неумело изрыгая пламя.
Гвен ничего не сказала, узнав, что ее друг – маг, она просто продолжила распоряжаться насчет раненых, и не успели они с Гаюсом снова скрыться в палатке, как вдруг прямо в центр Камланна устремилась молния.
Эта молния раскидала ораву саксов, всем скопом бросившихся на кого-то (Гаюс догадывался, на кого). Затем сверкнула вторая молния, раскидав еще одну ораву бесчестных воинов. Рыцари шарахнулись в сторону от этих молний, и Гаюс и Гвен смогли даже со своего места увидеть, что там, куда падали молнии, был Артур. Он стоял ошеломленный и смотрел куда-то вверх. Взглянув туда же, лекарь и королева увидели старика в балахоне и с посохом. Старик этот на фоне густого темного неба, в бледном ореоле померкнувших молний, был жуткой и одновременно удивительной фигурой.
- ЭМРИ-И-ИС! – в безумной ярости заорала Моргана, не имея сил на колдовство после схватки, и ее снесло со скалы еще одним порывом магии.
Гаюс на секунду позволил себе улыбнуться, когда старик молниями разогнал еще пару дюжин саксов, а потом громовым криком приказал улетать Айтузе.
“Молодец, мой мальчик,” – подумал старый лекарь.
- За любовь к Камелоту! – очнувшись, заорал король. Крутанул в руке меч и снова бросился в бой. А впереди него летели молнии, защищая его и сражая его врагов.
- Кто это? – спросила Гвиневра, когда ряды воинов снова сомкнулись.
- Кое-кто поистине великий, – улыбаясь, ответил Гаюс.
- Ты знаешь его? – поняла королева. Лекарь подумал.