- Это глупо, зачем ты это говоришь? – спросил совершенно ничего не понимающий король.
- Я... – выдавил Мерлин и подавился рыданием. Он ткнулся лицом в кулак, вытирая теплую влагу со рта и носа. Во взгляде друга уже был страх. Маг рвано вдохнул, чтобы смочь выдавить: – Я колдун.
Он шмыгал носом, а на губах таяла вкусная соленая вода. Артур разглядывал его сложным взглядом. Мерлин не знал, что там: страх, отвращение, непонимание, неверие? И от этого все больше хотелось сказать, объясниться, оправдаться... Рассказать обо всем, сказать, что если бы он был немного внимательнее, то все бы обошлось, сказать, что ему очень жаль, что он кругом виноват, но что он все обязательно исправит...
- Я владею магией... И я...я использовал ее ради тебя, Артур! Только ради тебя...
- Мерлин, ты не колдун! – попытался прервать его невнятные всхлипы друг. – Я бы знал.
Он словно старался его успокоить...
Ччччерт.
Мерлин постарался выровнять лихорадочно бившееся дыхание и еще раз шмыгнул носом.
- Сейчас...смотри.
Он вытянул руку в сторону костра и, не помня себя, прохрипел заклинание.
В еще темный воздух грациозно поднялся огненный дракон размером с несколько ладоней. Взмахнул искрящимися крыльями и распался на огоньки, осевшие обратно в огонь.
И только снова взглянув на короля, слуга осознал, что только что сделал.
На лице друга больше не было того теплого, до боли родного выражения. Артур больше не смотрел на него, как на старого, чудаковатого, знакомого, верного Мерлина. Он больше не смотрел на него, как всегда. Сейчас холоднее выражения его лица был, наверное, только лед на вершинах здешних гор.
Голубые глаза какое-то время отсутствующе смотрели на костер, на то место, где только что летало доказательство многолетней лжи. Мерлину показалось, что на эту минуту замер весь лес и он сам стал меньше, чем был. Замерло бешено колотившееся сердце, замерли рыдания, замерли вздрагивавшие плечи, остановились на полпути слезы. Словно перед ударом палача.
Потом Артур зачем-то повернул голову, чтобы, насколько возможно, посмотреть назад.
Если бы он не был ранен, он бы сейчас уже был за сто шагов от тебя.
Эта мысль пронзила все тело, от макушки до пяток.
Нет же, нет...
Король повернулся обратно, и Мерлин почувствовал себя последней вонючей падалью от его взгляда.
Артур попытался отстраниться, хотя и не мог сдвинуться ни на фут.
- Оставь меня, – негромко попросил он.
Маг почти ощутил, как что-то очень важное утекает сквозь пальцы. Его будто обдало ветром, который унес с собой все тепло, которое только что было между старыми друзьями.
- Артур... – позвал Мерлин, но король больше не позволил к себе прикоснуться.
- Просто...ты слышал! – еле сформулировал он мысль. И снова оглянулся, будто собирался отползти.
Все рухнуло. Абсолютно все. Десять лет все стояло – и вот рухнуло. От одного слова.
Впрочем, было ли это слово? Слово, означавшее десять лет непрерывного вранья. Десять лет притворства. Десять лет тайн. Десять лет, которые теперь преобразили его лицо для друга до неузнаваемости. И сейчас лучший друг, его судьба, смотрел на него с отвращением и просил уйти.
Мерлин понял, что промерз до костей, и виной тому не ноябрь.
Гвен поймала себя на том, что уже очень долго стоит перед окном, когда в покои зашел Леон. По площади все еще тянулись бесчисленные обозы с ранеными и здоровыми, которым, казалось, не было конца. А вот самого главного не было.
“Мы должны быть готовы, миледи, – сказал ей с утра лорд Осберт. – К тому, что наш король может и не вернуться.”
Она тогда еле сдержалась, чтобы не ответить резче, чем требовалось.
- Еще три патруля вернулись из Белых гор, миледи, – доложил Леон тем же скорбным тоном, что и советник. Словно и он уже верил в то, что искать не нужно. – Никаких следов.
Королева чуть сжала ладонь у губ, не оборачиваясь.
- Должен же он где-то быть! – отрезала она.
- Мы говорили с каждым жителем, – оправдывался рыцарь, – с каждым мужчиной, женщиной, ребенком. И никто не сказал ни слова.
Гвен вдохнула, выше подняла подбородок и закивала сама себе.
- Он там.
Сзади послышалась тишина.
- Мы продолжим поиски, – согласился Леон.
- Он жив, – безапелляционно заявила королева, быстро вытерев сбежавшую на щеку слезу. – Я знаю это. Я чувствую.
“Он должен вернуться, – твердили мысли, сжимая тревогу в кулак. – Он всегда возвращался. Как бы сильно я ни боялась, как бы сильно он ни был ранен, как мало бы ни было шансов – он всегда возвращался. Так почему же, по-вашему, он не должен вернуться сейчас?”
- Кого еще до сих пор не могут найти?
Леон обернулся уже у дверей.
- Гаюса.
- Его не видели?..
- Нет, со времени битвы.
- Есть изменения?
Артур узнал голос Гаюса. Старик пробирался через дебри к ним на полянку.
- Нет.
Мерлин бесился. Он нес какую-то чушь про тысячелистник и репейник, допытываясь, почему Гаюс взял с собой так мало трав. Его голос звучал требовательно и как-то отчаянно. Ну еще бы. Старик прогнал ученика накормить и напоить лошадей, аргументировав это тем, что холмы кишели саксами и прятаться здесь дольше было нельзя. Слава небу, Мерлин ушел.
Артур проследил за тем, как его шаги удалились, и перестал притворяться спящим.
- Он колдун! – тут же сказал он Гаюсу.
Он ожидал распахнутых глаз, нахмуренных бровей, аханья, пониженного тона, помощи, совета...
Всего, что угодно, но он не ждал очередного предательства.
Потому что Гаюс только поджал губы, глядя на него со смесью усталости, упрека и сожаления. Впрочем, у него не было сил разбирать, как старик на него смотрел. Важно было только одно, и это одно придавило к земле.
- Ты знал...
Это было невозможно. Мир перевернулся. Привычный, знакомый до мелочей мир встал с ног на голову, и в нем больше не было ничего родного и безопасного. И почему, черт возьми, о лжи он всегда узнавал последним? Сколькими еще лжецами он был окружен? Какая часть его жизни вообще была настоящей? Хоть кто-то когда-нибудь с ним был искренен?
Мерлин – маг. Годрик – маг. Гаюс о них знал...
- Артур, – позвал лекарь, – он ваш друг.
- Я хочу, чтобы он ушел.
- Нет причины бояться его.
Бояться? Чего? Все худшее уже случилось. Наплевать ему уже на эту проклятую магию, пусть бы они были все хоть трижды маги, но почему они не могли сказать раньше? Что он им сделал, чтобы заслужить такое недоверие? Неужели они думали, что он не послушает, не попытается обдумать и поменять мнение? Да боги, одних Долмы и Рагнелл хватило, чтобы доказать ему то, что давно просилось на ум – магия не абсолютное зло, ее можно использовать для добра. Ему всего лишь нужно было, чтобы кто-нибудь ему это показал. Неужели Мерлин считал, что он его казнит без промедления, едва услышав признание? Неужели Годрик думал, что дружба между ними ничего не значит для него?
- Отправь его с вестью в Камелот, к Гвиневре, – ответил Артур.
- Вы не можете послать Мерлина, – возразил Гаюс, – я пойду.
- Мне нужен врач, а не колдун.
- Он может сделать намного больше, чем я, больше, чем вы можете представить. – Старик наклонился ближе. – Артур, он не просто колдун. Многие верят, что он – сильнейший маг из всех, что ступали по земле.
- Мерлин? – неверяще скривился король.
Мерлин? Мой Мерлин?
Знакомый, домашний, нелепый, верный Мерлин? Мой друг, мой брат, моя семья?
Мерлин, который спотыкается на ровном месте и часами болтает забавную ерунду? Мерлин, который прогуливает работу, опаздывает подать завтрак и кладет на тарелку неизвестно что? Мерлин, который всегда надежной скалой стоит за плечом и вовремя говорит нужные вещи, которые помогают принимать важные решения, Мерлин, который улыбается так по-дурацки счастливо, словно в него вселилось солнце самолично?
Хоть что-то из этого хоть когда-то было правдой? Или тот человек, которого он называл лучшим другом, никогда не существовал, а был просто маской, тенью, придуманной личиной?