- Извини, Гвейн, я, кажется, видел сейчас врага Камелота и должен срочно узнать, куда он направился.
Гвейн мотнул головой и расплылся в насмешливой улыбке.
- Ах ты хитр-рюга, ты все-таки пригубил где-то? Мне тоже после десятой кружки видятся враги Камелота. Например, Моргана без верхнего платья...
Убегая, Годрик подумал, что уж эту-то историю он точно не хотел бы знать в подробностях.
Странный колдун длинными закоулками привел его обратно ко все тому же трактиру. Только в этот раз не было никакого толчка и исчезновения, маг просто поднялся, открыл дверь и вошел в трактир. Потоптавшись за углом, сам не зная зачем, около часа и не заметив никаких изменений, кроме зашедших в трактир еще нескольких людей бедной наружности, Гриффиндор вновь вернулся к замку. Время уже клонилось к вечеру, так что все дневные патрули стягивались к дворцовой площади. Годрик нашел Гвейна, помог ему встать, посоветовал заткнуться, хотя и, когда они все выстроились в колонны перед замком и сэром Леоном, который принимал сегодня патрули из города, никто даже не думал обращать внимание на непрекращавшийся веселый смех одного пьяного рыцаря. Когда все подтянулись, Леон пересчитал каждую колонну и передал свой пост Элиану, который уже вывел на площадь такие же колонны для ночного патруля.
Годрик было дернулся попросить Элиана проследить за известным трактиром, но остановил себя. Что он скажет? Что видел мага? А что, если у этого зло выглядящего скомороха добрые намерения, и он выдаст своего брата по несчастью? Слабо верилось, конечно, в эти хорошие намерения, но Годрик просто не мог пренебречь этой возможностью, если на кону была жизнь человека, тем более человека его вида, как выражались здесь.
Он подумал было пойти и проследить за этим трактиром самому, но, во-первых, для этого нужно было предупредить Сэла, а во-вторых, у него жутко урчало в животе, потому что со всей этой беготней он не ел целый день. Поэтому, после того как почти занес Гвейна в Оружейную и оставил на попечение Персиваля, он обогнул замок и скоро уже ступал на порог дома. Простучать пароль он не забыл, ведь в последний раз Салазар устроил ему нехилую взбучку, а пугать он умел. Тем не менее, пароль не спас его от зрелища шедшего по дому друга с перепелкой в руках.
- Зачем тебе перепел? – спросил Годрик, закрыв дверь и прямо с порога начиная раздеваться, разумно решив, что в кольчуге он будет слишком заметен даже в темени ночи.
- Ну, я, в отличие от благородных рыцарей, бездельничать не собираюсь, – деловито объяснил мужчина, уйдя в их гостиную-спальню. – После новоселья я все думал, чем бы мне заняться, и вот нашел применение своим талантам: я буду разводить перепелов.
Годрик, в это время снимавший портупею с мечом, чуть не уронил их, залившись смехом.
- Ты? Разводить птиц? Слизерин, ты с дуба рухнул?
- А что такого? – ответил голос друга откуда-то из комнаты. – Яйца этих птиц чрезвычайно вкусные и полезные, к тому же, от них не растолстеешь. А мне соседи сказали, что одна перепелка за месяц несет около двадцати яиц. Плюс, это еще и четыре унции прекраснейшего мяса, впрочем, вам, крестьянам, этого не понять, вы едите только, чтобы сытыми быть. Кроме того, этим птицам нужно тепло и тишина...
- То есть, мне домой лучше теперь вообще не приходить? – усмехнулся Гриффиндор, сняв кольчугу и стеганку и в одной рубахе пройдя на кухню, где нашел еще горячий суп с бараньим мясом.
- На это я даже не надеюсь, – фыркнул Салазар, закрывая двери в их спальню-гостиную и тоже приходя на кухню, по пути взмахнув рукой, чтобы сброшенные прямо на пол предметы одежды улетели на свои места. – Я просто закрою комнату заклинанием. Хотя, это даже несколько обидно, Гриффиндор, что ради птиц ты готов стать потише, а ради лучшего друга – нет.
- Так лучший друг не сдохнет, если я буду громким, – пожал плечами рыцарь, садясь на скамейку с уже полным ртом хлеба. – А птицы – да. Только вот на кой черт тебе их дома разводить, если я могу с десяток принести, сходив утром на охоту?
- И из этих людей состоит элита королевства, – демонстративно возвел глаза к потолку Слизерин, но он явно был сегодня в хорошем настроении (возможно, именно из-за перепелок), и сел на скамью по другую сторону стола, отряхивая и так чистые, на взгляд Годрика, штаны. – Просвещаю: за кормом диких перепелов я проследить не могу. Откуда я знаю, чем они там питались?
- Ой, нашелся тут, гурман чистокровный, – хихикнул Годрик, причем неудачно – прямо в суп, отчего бульон брызнул ему на нос. – Ничем они там особенным не питаются, кажись, не помрешь.
- А во-вторых, – проигнорировал реплику друга Сэл, – убитые перепелки мне яиц не принесут.
- То есть теперь меня будет будить по утрам не солнышко, а ваваканье твоих пернатых?
- Это будет справедливая месть за их хозяина. Видишь? Одни плюсы.
- Да уж, – Годрик вытер подбородок, закончив с бульоном, и принялся за мясо. – Но завтра эта месть не осуществится, я не буду ночевать дома.
- А что так, за что мне такое счастье?
- Слушай.
И Гриффиндор рассказал ему о том, как встретил сегодня во время патруля злого скомороха. Рассказал обо всех странностях его поведения и своих подозрениях. Слизерин, вальяжно рассевшийся на лавке и откинувшийся спиной на стену, внимательно выслушал, но в конце только пожал плечами.
- Ты опять бежишь впереди своего полка. То, что он выглядел злым, не значит, что у него плохие намерения.
- Да, но я сейчас не об этом, – Годрик уничтожил мясо, вымыл руки и позвал пальцами в воздухе одежду, смотря сверху-вниз на сидящего друга. – Исключим подозрения о его намерениях. Зачем тогда ему все это? Зачем он отрабатывал эти чары, зачем просчитывал расстояние, зачем вырядился скоморохом, если ему это не по душе?
- Все может объясняться смешно и просто, – спокойно ответил Салазар. – Например, этот маг ничего в жизни не умеет и не знает, чем ему заработать на жизнь. В распоряжении у него только магия, ее он и планирует использовать, Как, если связываться со злыми колдунами ему не хочется, а там, где они не водятся, магия запрещена? Только иллюзией и обманом. Возможно, он планирует появиться во дворце, чтобы провернуть этот трюк с исчезновением, представив это просто как фокусничество, и заработать парочку золотых.
Но Годрик покачал головой.
- Если бы все было так просто, все не было бы так сложно, – не глядя, он сунул руки в вежливо подлетевшую к нему сзади жилетку. – Ему незачем было бы разучивать сложные чары. Чтобы показаться фокусником, есть целая прорва простых и быстрых заклинаний.
- Ну, может, он амбициозен и рассчитывает на гонорар.
- Может быть. Но я все-таки прослежу за ним. – И, завязав портупею с мечом, Гриффиндор направился к двери.
- Плащ возьми, полуночник, еще холодно по ночам, – напоследок крикнул ему друг. Годрик проворчал что-то про умников-дворян, но надел простой серый плащ из плотной ткани и, запахнувшись в него, вышел в ночь.
Было уже настолько поздно, что Артур отказывался смотреть на часы. Да и смысла в этом не было – бумаг оттого не уменьшится. И вопросов тоже.
Все получилось не так, как он рассчитывал. Нет, договор с Аннис о перемирии действовал, и она не желала прерывать столь выгодный союз также, как и он. Только вот нагрянувшие к ней послы от Баярда внесли смуту в политику Карлеона, и теперь Аннис хотела извлечь из договора с Камелотом побольше выгоды. Она предлагала кучи идей в самых разных вопросах: и в земельном, и в торговом, и в военном, и все планы были просчитаны далеко вперед. Несмотря на благородство королевы, она все же заботилась о своем королевстве больше, чем о Камелоте. Ему же теперь предстояло отвоевать интересы своего королевства в этих переговорах.
А самое ужасное было то, что у каждого из его советников было собственное мнение насчет этих предложений. Каждый норовил предложить кучу идей, и каждую из этих идей же норовили оспорить. В итоге Артуру казалось, что его голова разбухла до размеров сигнального колокола и бухает теперь с той же громкостью. Еще и Круэль на носу, город полон этих артистов... Мало ли, что может случиться на улицах. Он помнил, как еще в юности вместе с отцом выслушивал доклады рыцарей о том, что произошло на празднике: и об изнасилованиях, и о грабежах, и о драках, и о разбоях... Бродячие комедианты веселили народ своими прибаутками днем, но ночью отправлялись развлекаться сами. И дело было не в том, что они все сущие злодеи. Просто это была та грубая часть народа, что спускает последний медяк за кружку пива, а потом на пьяную голову творит то, что не нужно творить. Он только усмехался на восторженные детские воспоминания Гвиневры и думал о том, что через неделю она вместе с ним будет выслушивать доклады Леона о неизбежных бесчинствах, несмотря на бдительность всех патрулей. Что ж, у всего есть две стороны.