Но что-то вдруг пошло не так.
На середине своей дистанции, Леон болезненно сжался, прижимая свободную руку к боку и сам едва не припадая к гриве лошади. Годрик испугался: не сильно ли он задел противника? Ему не хотелось травмировать этого дружелюбного дворянина. Леон не собирался прекращать испытание: его копье все еще смотрело прямо на противника, хоть и покачиваясь. Уже у самого места столкновения, Гриффиндор чертыхнулся, опуская свое копье и сам припадая к коню, чтобы избежать пьяного вражеского.
Леону помогли слезть с седла, и Годрик тут же оказался рядом.
- Вы ранены? Я слишком сильно вас задел? – спросил он, склоняясь к своему противнику, но лицо того, вынырнувшее из шлема, выглядело совершенно здоровым, лишь слегка запыхавшимся. – Что произошло?
- Я в порядке, благодарю, просто закружилась голова, – ответил Леон, почему-то улыбаясь.
- Поздравляю, Гриффиндор, – произнес подошедший король. Выглядел он довольным и даже не смотрел на своего пострадавшего рыцаря. – Ты успешно прошел свое первое испытание. На втором нам нужно выяснить, сколько от тебя будет проку в длительных походах. Вычисти конюшни. Когда закончишь, сэр Леон тебя проверит. Если он будет удовлетворен, скажешь ему свой адрес, и тебя известят о третьем испытании.
С этими словами, не ожидания ни от кого ответа или вопросов, он развернулся и неспешно покинул поле.
Годрик смог только моргнуть.
- Конюшни? – выдохнул он, не зная, возмущаться ему или сетовать на свою наивность. – Э-это потому что я крестьянин?
- Нет, друг мой, он и дворян отправляет в конюшни, поверь мне, – Леон легко встал, будто ничего не было, и хлопнул новобранца по плечу. Гриффиндор уставился на него.
- Ты...здоров? – опешив, спросил он.
- Увы и ах, – усмехнулся рыцарь и кивнул друзьям. – Ждите меня на ужине, я покажу ему конюшни.
- Удачи, Гриффиндор, – подмигнул Элиан. – Увидимся на третьем испытании.
- Или сразу за Круглым Столом, если сегодня на ужин подадут ту наливку, – шутливо добавил Персиваль.
- Второй Гвейн, – Леон тоже шутливо толкнул его, и друзья направились к дверям в замок, а сам он повел новобранца в обход.
- Ну, и что же Эта уловка показала? – спросил Годрик.
- Что у тебя есть честь, гуманность и благородство, – деловито ответил Леон. – Как-то же он должен был это узнать, верно? Раньше, при короле Утере, пропуском в рыцари было свидетельство о дворянстве и хорошие навыки боя. Утер думал, что может полагаться на рыцарей, если те вышли из знатных семейств. Артур же не считает происхождение залогом благородства, так что он набирает своих воинов по другим критериям.
- Путем уловок? – сощурился Годрик. Леон вздохнул не слишком весело:
- Мы все здесь научились тому, что нельзя верить словам и происхождению. – Перед ними оказались двери лошадиного крова и толстый конюх с лопатой и совком. Леон подбадривающе улыбнулся. – Ну, вперед, Гриффиндор.
Посмотрев на ожидающий его навоз, Годрик пробормотал:
- И кто бы мог подумать, что путь в рыцари Камелота лежит через конюшни?
- цитата из пьесы Теренция “Формион”
====== Глава 3. Такие разные улыбки. ======
Как оказалось, четыре унции болиголова отмерить не так просто. Проклятый порошок сыпался во все стороны, но только не на блюдце. А терять не хотелось ни одной крупинки, ведь она и так чуть не заработала себе нервный срыв, пытаясь его размолоть.
Спокойно, не спеша. Одна унция, две. Пальцы подрагивают от нетерпения. Три. Только успеть поднять край мешочка, когда будет четыре.
Так, теперь белена. Ох, она уже несколько раз все портила именно из-за белены. Нужно измельчить до кашицы семь зерен белены, а затем вылить в эту кашицу немного воды, смотря на восток, и чтобы все время эту кашицу обдувал ветерок. Вот как ей предлагалось это сделать? Во-первых, она не представляла, сколько именно нужно воды, старые книги с заклинаниями ужасно дотошны и ужасно неточны. А во-вторых, каким образом ей заставить ветер дуть на нее, не переставая? Может, книга предполагает, что ведьма, готовящая этот отвар, должна быть достаточно сильна, чтобы во время этой процедуры еще и влиять на ветер, чтобы тот ей чуть-чуть помог, отвлекшись от своего безделья, но в таком случае она просчиталась. Не все ведьмы, которым вдруг понадобилось вызвать гидру, настолько сильны, чтобы еще и с ветром договариваться. Благо, сегодня тот сам вроде бы не утихал. Конечно, если она не поторопится, вполне может случиться так, что она выйдет на улицу, найдет восток, поднимет чашку, и ветер вдруг решит, что сейчас самое время утихнуть. С ее везением-то...
Элейна сдула с лица желтоватую прядь давно нечесаных волос. Вот что делает с людьми любовь! Особенно, когда твой любимый никогда тебе на твои чувства не отвечал. Нет, разумеется, она не собиралась ему мстить, тем более, он, бедный, был уже давно мертв. Может, он и был таким глупым, что выбрал не ее, а какую-то ветреницу, но ее мести он точно не заслужил. Она и на живого-то на него злиться долго не могла...
Так, пока что ей везло. Ничто не опрокинула, ничего не перепутала. Хотя, может быть, и перепутала, но узнает она об этом, только когда у нее ничего не получится. Опять.
Элейна мотнула головой. У нее все получится. Не может не получиться! Она слишком долго придумывала план мести!
Плохо было то, что она не была такой могущественной, как та Моргана Пендрагон. Та-то могла просто заявиться в Камелот и сделать свои дела: убить там кого или пленить. А она? Она еще не настолько сильна, чтобы добраться до своей ненавистной соперницы и задушить ее собственными руками. К тому же, это была бы слишком легкая смерть для той, что убила ее любимого.
Элейна взяла пучок трав и погрела подушечки пальцев о фиолетовые лепестки ядовитого цветка. Красивые. Та, кому они навредят, тоже, как рассказывают, очень красива. Ну и что с того? Разве спасло это мужчин, которые ее любили? Даже ее этого муженька. Она ведь никому счастья не принесла. Ну ничего, Элейна покончит с этим, она устроит этой дамочке самый что ни на есть конец, да такой жалкий, какой только она заслуживает.
Ведьма соединила порошки, кинула в чашку три лепестка аконита, пересчитала все заново и выдохнула. Пора на воздух. Взяла чашечку с беленой, кружку с водой и вышла из своего заросшего плющом домика на улицу. Довольно улыбнулась. Ветер есть. Отлично.
- Ты мне за все заплатишь, Гвиневра Пендрагон, – прошептала Элейна куда-то на восток, сжимая в руках чашку с ведьмовскими травами. – Ты заплатишь за то, что из-за тебя и тебя одной умер мой Ланселот!
- Серьезно? Вот за эту нору такой гонорар?
Салазар окинул презрительным взглядом покосившуюся халупу с подозрительно скрипящими окнами, которую хозяин – надутый товарищ с усами чуть ли не до земли – гордо именовал домом.
Усач еще больше надулся, сложив круглые руки на груди.
- Ни монетой меньше! Были бы у тебя манеры получше, скинул бы пару десятков, а так – плати полную цену! С твоей-то одежонкой я бы не особо выпендривался, когда тебе такие хоромы предлагают за гроши.
- А графья иногда в люди под маскировкой выходят, не слыхал? – усмехнулся Слизерин. – Так что ты тоже больно не распаляйся, вдруг очередной бедняк окажется королем, а ты его пошлешь на все четыре стороны. Неудобно будет, правда?
- Ах ты... – хозяин лачуги покраснел от возмущения, густые брови упали к переносице, видимо, стремясь придать мужчине грозный вид, однако покупателю все больше хотелось смеяться. Затем толстяк обругал наглеца таким словом, что сорока, примостившаяся на крыше его недвижимости, с праведным гневом вспорхнула и решила найти себе более приличное жилище.
Сэл растянул губы в миловидной улыбке.
- Ну вот, а тебе моИ манеры не нравились.
- А ну пшел вон отсюда! – взорвался усач и даже махнул рукой, словно отгоняя муху. – Чтоб я такому еще дом предлагал... Пшел вон с глаз моих, я сказал!
Слизерин рассмеялся и поклонился.
- Счастливой продажи! Когда стану графом – выкуплю эту землю и перекрашу в цирк.