Девушка кивнула, потом неуверенно шагнула к нему. Затем подошла ближе и развернула ткань в руках. Это оказалась куртка.
- Сейчас ночи опять холодные... – пробормотала она. – А твоя куртка уже изношенная... Когда ты последний раз ее менял?
Мерлин ошарашенно посмотрел на свою куртку, потом на куртку в руках девушки. Нехорошее подозрение появилось внутри, и он нахмурился.
- Спасибо, Пен, но я не могу взять такой роскошный подарок.
Пенелопа взглянула на то, что держала в руках, и закусила губу.
- Да она не слишком вычурная, я пыталась сделать такую же, как у тебя...
- Сделать? – переспросил Мерлин в еще большем удивлении. – Ты сама шила?
Девушка смущенно улыбнулась.
- Да. Я очень люблю шить. Мама говорила, что меня лучше к этому не подпускать, потому что я сошью и перешью все, что можно и что нельзя. Когда я вижу ткань, в голове сразу столько идей, в общем... – она смешалась, оборвав свою речь, и снова протянула куртку. – Пожалуйста, возьми.
Мерлин все еще в сомнении переводил взгляд с подарка на дарительницу.
- Дамы рыцарям шарфы да платки, а крестьянка крестьянину куртку? – поднял он бровь.
Девушка пожала плечами.
- Они заботятся о красоте, а мы о здоровье.
Маг усмехнулся.
- Пен, ты же понимаешь, почему я не могу взять?
Пенелопа будто испугалась и тут же замахала рукой, оправдываясь:
- Ах, нет, все хорошо, не беспокойся. Это просто подарок друга. Друзья же дарят друг другу подарки? Особенно если один из них отправляется рисковать своей жизнью...
- Я же просто слуга, я сражаться не буду...
- Ты не просто слуга, и мы оба это знаем.
- И именно потому, что мы знаем это, мы знаем и то, что мне там не грозит опасность. На поле боя не будет магии.
- Мы не можем быть уверены, – серьезно возразила Пенелопа. – К тому же, магия не всегда может помочь. Поэтому она и существует рядом с мечом. Важны не только маги, но и люди без нее. Так же как и опасны обе стороны. Только так мир и может жить.
Мерлин не знал, что ответить на эти мудрые слова, но как всегда из таких ситуаций его вытащил ор, прокатившийся по этажу:
- МЕЕЕЕЕРЛИИИИИН!
- Тебя зовут, – проказливо улыбнулась девушка, всучила ему куртку и, прежде, чем он успел бы придумать повод вернуть ей подарок, юркнула вон из покоев.
- Извините, я немножко опоздала... – запричитала Пенелопа, влетая в женскую комнатку королевских покоев. – Я сейчас. Просто нужно было кое с кем попрощаться.
- С кем? – улыбнулась Гвиневра, вставая с кресла и предоставляя служанке возможность ее одеть.
- С Мерлином, – почему-то покраснела та, открывая шкаф.
- Вы подружились, я смотрю, – протянула, насторожившись, королева.
Пенелопа заулыбалась, достала из шкафа фиолетовое платье и, аккуратно вытащив его, быстро, думая, что ее не видят, восхищенно провела по нему ладонью. Потом спохватилась и подошла к хозяйке, снимая с нее утреннее платье.
- Да, он очень милый, вы не замечали? Он такой добрый, что, мне кажется, никому не желает зла.
- Да, Мерлин очень хороший, – Гвен специально помолчала, – друг.
Служанка вздрогнула и вскинула голову. Подруги увидели выражения лиц друг друга в зеркале. Гвен вздохнула.
- Пенни, я не хочу тебя пугать и, ни в коем случае, останавливать... – она закусила губу, подбирая слова. – Я не против, ты пойми меня правильно. Просто ты кое-чего не знаешь.
- Чего? – посерьезнев, спросила Пенелопа, нагибаясь, чтобы вытащить скользнувшее на пол платье из-под ног королевы.
Гвен снова помолчала. Говорить или не говорить? Лучше, наверное, сказать. Если Мерлину девушка тоже приглянулась, он сам опровергнет любые ее сомнения. Но если нет, то его отчужденность может обидеть бедняжку. Да и не подозревающая ни о чем Пен тоже может нечаянно задеть то, что может еще болеть. Да, лучше сказать.
- Не пугайся. Просто у Мерлина...была девушка.
Служанка уронила платье. Пару минут молчала, складывая его снова.
- Вы сказали “была”?
- Да, – кивнула Гвиневра. – Она умерла. Извини, это все, что я знаю, мне самой муж рассказал. Я не знаю, кто она была и от чего умерла, знаю только, что это было несколько лет назад. Поэтому...я ничего не хочу тебе советовать, просто...когда я была служанкой, мы с Мерлином очень дружили. И сейчас, слава небу, остались друзьями. Он очень хороший, и мне бы не хотелось, чтобы ему снова сделали больно, понимаешь?
Погрустневшая Пенелопа серьезно кивнула, ее взгляд потяжелел.
- Да, конечно, понимаю. Теперь я понимаю, почему он был такой...отчужденный. – Она горьковато усмехнулась. – А я-то пеняла на мужскую недальновидность.
Гвен тоже грустно усмехнулась, и процесс одевания завершился молча. Затем в главной комнате покоев раздались знакомые звуки: быстрые широкие шаги и бряцание кольчуги. Пенелопа понятливо сделала книксен и молча удалилась. А королева вышла из комнатки к своему королю, который стоял у окна с кубком вина в руке. Ее появление почему-то всегда вызывало у него улыбку, но сейчас, когда он взглянул на нее через плечо, уголки губ лишь чуть приподнялись. Безусловно, в последнее время их подкосила потеря сына, но было что-то еще.
- Вино перед боем, милорд? – ехидно улыбнулась за него Гвиневра, подходя ближе.
- Бой будет точно не сегодня, миледи, – ответил Артур, снова посмотрев в окно и отпив вина. – Сегодня будет только долгая дорога и мрачные мысли.
Гвен подошла сзади и обняла со спины, обвив руками талию и прижавшись щекой к кольчуге на плече.
- Что тебя так задевает?
Артур невесело усмехнулся, опустив одну руку на ее ладони.
- Мы отправились в Богорд, чтобы обеспечить двум королевствам мир, а в итоге получили войну с Мерсией.
- Философские вопросы. Ясно, вина тебе больше сегодня нельзя, – пошутила Гвиневра и наконец увидела у него слабую улыбку.
- Просто...мы хотели мира. Я хотел мира. А теперь мне снова нужно послать своих людей на смерть.
- На битву, – возразила женщина. – Люди всегда за что-то воевали. Так почему бы не воевать за правду?
Артур помолчал, глядя в неспокойное, затянутое серыми облаками небо над Камелотом. Потом осторожно повернулся лицом к жене и обнял ее талию, поставив кубок на стол. Голубые глаза вновь воскресли, пусть даже всего лишь нежностью к любимой женщине.
- И чем я тебя заслужил? Ума не приложу, – улыбаясь, сказал он.
- Просто я непритязательная, – состроив смешное лицо, ответила Гвен, а после его смешка серьезно вздохнула. – Знаешь, я никогда не любила отпускать тебя на какие-то опасности. Но каждый раз какие-то чудесные силы возвращали мне тебя. А что если однажды...однажды ты все-таки не вернешься?
- Не думай об этом.
- Не могу. Иногда ведь все случается так... – она прерывисто вдохнула, почувствовав укол в груди, – случайно, ты не успеваешь ничего сделать и сказать. Мы каждый раз прощаемся, не веря по-настоящему, что это последний раз. Мы даже не говорим тех слов, которые хотели бы сказать, если бы знали, что это последний раз.
Улыбка Артура вдруг стала какой-то проказливой и ехидной. Он пробежался наигранно-задумчивым взглядом по комнате.
- А что бы ты хотела сказать мне, если бы это была наша последняя встреча?
Гвиневра как-то по-детски нахмурилась, растерявшись.
- Ну...разное...
- Давай так, – предложил король. – Ты права, когда-нибудь этот момент настанет. Учитывая мой образ жизни, скорее всего, я умру раньше тебя, хотя и есть шанс, что мы состаримся, и я еще успею добровольно отказаться от престола в пользу одного из наших сыновей. Но если случится так, что я умру, и тебя не будет рядом, то тот, кого я успею увидеть перед смертью, передаст тебе кольцо с королевской печатью, как знак верховной власти. Так вот, – он взял ее руки, поднес к губам и поцеловал. Потом поймал ее взгляд. – Когда тебе передадут эту печать, вспомни то, что я скажу тебе сейчас.
Он с таинственным видом наклонился, чтобы упереться лбом в ее лоб, и понизил голос до шепота, когда размеренно произнес, как страшную тайну:
- Не повышай Мерлину жалованье.
Гвиневра моргнула.