Мерлин зачем-то оттопырил руками полы своей куртки.
- Эту куртку сшила она.
Рыцарь вскинул брови, не впечатлившись.
- И подарила тебе? Так она еще и влюбилась в тебя? Этого не хватало!
- Это неважно! – гневно оборвал его Мерлин. – Важно то, что она преданна, а еще отличная швея. Это все, что нам нужно сейчас. Я не тащу ее на поле боя. Не волнуйся, она не будет там смущать твою тонкую душевную организацию.
Годрик вспыхнул.
- Она будет смущать ее здесь, ведь мне придется ночь проваляться у лекаря якобы больным, а шить одежду тоже лучше всего здесь, потому что так безопаснее.
- Хорошо, что ты это понимаешь, – фальшиво улыбнулся Мерлин, невольно копируя манеру лучшего друга. Он этого даже не замечал, а вот Гаюс заметил и внутренне улыбнулся. – Значит, когда я оставлю вас здесь наедине, ты не станешь третировать бедную девочку только за то, что она не может за себя постоять, верно?
Двое магов прожигали друг друга взглядами, оба были раздражены тем, как должна была пройти ночь. Гаюс вообще старался не думать о том, что эту самую ночь ему придется снова провести под одной крышей с Гриффиндором, и, следовательно, его уши завянут от болтовни. А тут еще и служанка Гвиневры, из-за которой придется наверняка осаживать рыцаря. Но все это было ради важного дела: ради жизни и здоровья их друзей и невинных селян.
Наконец Годрик нехотя кивнул с мрачным выражением лица.
- Конечно.
- Чудно, – выдохнул Мерлин. – Все запомнили план?
- Иди уже, – кивнул лекарь, и слуга поспешил к своему королю.
====== Глава 35. А после полуночи стало теплее. ======
Когда вечером Гаюс зашел в освещенный свечами Зал Советов, Артур как раз отдавал последние распоряжения Леону относительно застав и патрулей. Рыцарь с поклоном вышел, и лекарь также склонил голову.
- Что такое, Гаюс? – спросил король, скручивая в свитки несколько документов, лежащих на столе.
Настроившись и собравшись с силами (или так он думал), старик выпрямился и, сложив руки на рясе, заговорил строгим тоном.
- Сир, я пришел поговорить с вами о вашей совести.
Артур удивленно обернулся и вскинул брови, наверняка считая это шуткой. На самом деле это и было шуткой, только вот знать об этом ему было нельзя.
- О моей совести?..
- Да, – Гаюс для пущей убедительности сдвинул брови. – Вы завтра отправляетесь в этот поход на великана. Это полдня верхом туда и еще полдня верхом обратно. На холодном ветру... – ага, в начале теплого сентября, – а еще этот бой! Понадобится много сил, вы не понимаете, как это жестоко?
Король смотрел на него, застыв с бумагами в руках, с таким видом, будто решал, кто из них тут сошел с ума.
- Н-нет?..
- Сир, – еще более грозно произнес лекарь, – вы не можете тащить в этот поход сэра Годрика!
- А причем здесь Годрик?
- Он же болеет! Ему плохо, а вы собираетесь отправить его за тридевять земель... – которые находятся всего в нескольких милях, – сражаться с ужасным чудовищем! Это недопустимо, вы не можете так поступить со своим верным рыцарем, который еще ничем перед вами не провинился.
- Стой-стой, – Артур махнул на него рукой, и старик понял, что слегка перестарался. Ну что поделать, не любил он врать! – Годрик болен? Как это? Он ничего мне не сказал и сегодня весь день был на ногах, я не заметил, чтобы он чувствовал себя плохо.
- Ну конечно! – кивнул Гаюс с упрекающим видом. – А вы чего ожидали? Он же копия вас, он забудет и о смертельной ране, если нужно будет спасать народ! Наверняка, он не посчитал свое здоровье важной причиной, чтобы подвести вас, но я вам говорю: вы не можете взять его в поход! Он валится с ног, ему плохо.
- Хорошо-хорошо, – слегка растерянно согласился король. – Мне жаль, если он решил, что его здоровье не важно. Я возьму другого рыцаря вместо него в отряд, а ему передай, что я желаю ему побыстрее встать с постели. Передай, чтобы он даже не думал увиливать от лечения, уложи его в постель и не выпускай из своих покоев, пока не вылечится. Ясно?
- Да, сир, – степенно поклонился старик и, чувствуя, что еле отделался, развернулся и уже пошел к двери, как его окликнули.
- Гаюс! – теперь Артур выглядел встревоженным. – Насколько все плохо? У него что-то серьезное?
- Очень, – убедительно кивнул лекарь. – У него... – и как обычно в такие нужные моменты все полезные мысли, как по команде, разбежались в разные стороны, оставив в голове зияющую дыру и пару граммов бреда, – ветряная оспа.
- Ветрянка? – с ошеломлением и возмущением переспросил Годрик. – Серьезно? Гаюс!
Лекарь виновато развел руками.
- Это было первое, что пришло мне в голову.
- А ты не мог сказать, что у меня воспалилась рана с последнего боя при Бруньяле? – старик только пожал плечами. Гриффиндор задохнулся от нехватки слов для своего возмущения. Излить его получилось, только повернувшись к Мерлину. – А ты чего хохочешь?!
Великий волшебник, только что громко гоготавший, теперь сидел, уткнувшись лицом в свой локоть, и чуть не хрюкал, стараясь остановить смех.
- Прости...ты...просто теперь знаешь...почему все...думают, что я не просыхаю....в тавернах, – и он снова зашелся смехом.
Рыцарю оставалось только застонать от бессильного возмущения, прикрыв лицо ладонями. Прекрасно! Теперь Артур будет считать, что он не поехал с ним бороться с великаном из-за какой-то ветрянки, которой все в детстве переболели! Просто чудесно! Эта ночь не могла стать еще лучше.
- Стой, – он обернулся к старику, – а как он поверил-то, что я болею и скрываю? Это же ветрянка! Ее скрыть невозможно.
- Артур не болел ветрянкой, – пояснил Гаюс, усаживаясь на свое место. – Он вообще в детстве почти не болел, он себе болячки сам добывал всякими драками и проказами.
- Везет же кому-то, – сиплым от отзвучавшего смеха голосом протянул Мерлин, глядя в темное окно и потянувшись за кувшином и кружкой. – А со мной мама намучилась в свое время. Хотя, конечно, во дворце ребенка от заразы изолировать легче, чем в деревне.
- Мерлин, а ты чего тут сидишь? – обернулся к нему лекарь. – Тебе пора своего друга спать укладывать.
- Одну кружку сидра он подождет, – флегматично отбрил маг.
- Кстати, а зачем ты с утра его специально не разбудил?
- Ну, Артур же считает, что я опаздываю, потому что лодырничаю. Надо же поддерживать легенду, – он смачно отхлебнул сидра. – И пользоваться ей.
Гаюс неодобрительно покачал головой, но промолчал, собирая все со своего стола в баночки и флаконы, закрывая книги и убирая их на полки. Годрик со вздохом принялся раздеваться: расстегнул портупею и поставил ножны с мечом около кушетки, на которой предстояло спать, снял кольчугу и стеганку, а потом уселся немного поесть перед сном. Тут в дверь мягко и вежливо постучали и на пороге показалась Пенелопа. Она была в зеленом платье с желтоватыми рукавами, рыжие волосы были аккуратно собраны у шеи, на одной руке она держала целый ворох каких-то тканей, а в другой – две коробки.
- Я сказала королеве, что почувствовала себя нехорошо, и она разрешила мне завтра немного опоздать, – сказала она.
- Хах, еще одна больная, – усмехнулся Гриффиндор. Девушка посмотрела на него, но тут же ее взгляд убежал к вставшему ей навстречу Мерлину, будто ей было страшно даже встречаться с рыцарем глазами. Годрика это смешило и раздражало. По настроению. Одного он не мог понять однозначно: как Мерлин, как Эмрис мог воспринимать серьезно это жалкое существо, которое дрожит от одного голоса и присутствия того, кто позволяет себе говорить громко и едко? Как мог он доверять ей, причем доверять в делах чрезвычайно важных? Нет, Годрик не жаждал ее унизить или оскорбить, или еще что-то в этом роде. Просто этот ее дрожащий вид, боязливый взгляд, ее лепет и страх – все это неимоверно его раздражало. Как можно уважать людей трусливых? Как можно их терпеть?
- Немного? – мягко улыбнулся ей Мерлин. – Да тебе бы впору просить выходной после этого. Ты нас очень выручишь, если поможешь. Я знаю, затея глупая, сумасшедшая и опасная, но, возможно, она позволит нам больше не скрываться...