- Не смей говорить о ней в таком тоне, – мрачно проговорил Годрик. Они уже почти дошли до Зала Советов. Салазар криво улыбнулся.
- Ладно тебе. Она не богиня, чтобы быть неприкосновенной. Кто она, в конце концов?
- Пенелопа.
Маг вытаращил глаза, уставившись на друга в шоке.
- П-пенелопа? Та самая? Наша Пенелопа?
- Да, – поморщился Гриффиндор. – Наша мышка-Пенелопа.
- Ты же ее терпеть не мог!
- Да, она меня раздражала... Но это было до того, как я узнал, какая она на самом деле. Сэл, она... Понимаешь, в ту ночь она спасла мне жизнь.
- Ты говорил.
- ...и вылечила меня.
- Ты говорил.
- Она совсем не такая, как я думал! Я думал, она трусиха, что дрожит от каждого моего слова, но... Ее храбрость...это нечто прекрасное, потому что оно сочетается в ней с таким благородством, которое мне и не снилось...
- Ну-у, пошло-поехало, – небрежно фыркнул Салазар, когда они завернули в последний коридор, и двери Зала Советов показались из-за поворота. – Романтика ни к чему хорошему не приводит. Последний раз она привела служанку на трон.
- Прекрати, – угрожающе проговорил Годрик, останавливаясь вместе с другом недалеко от еще закрытых дверей, за которыми слышались голоса. – То, что ты не встретил нужную женщину, еще не значит, что...
- Нужную женщину? – хмыкнул Слизерин. – Ты переслушал баллад, Гриффиндор. Каждой женщине нужно одно и то же. И нам с тобой тоже нужно одно и то же. Поэтому давай не будем о вечной любви. Ты добьешься у нее прощения, переспишь с ней, и вы разбежитесь...
- Я просил сменить тон!
- Да ладно, не дури! Ты сам сменишь тон, когда наконец покоришь ее постель. Только вряд ли получишь удовольствие, ты у нее, скорее всего, первый, так что когда сразу после этого захочешь новую кобылу – не говори, что я тебя не предупреждал.
- Сэл...
- Что? Я просто называю вещи своими именами, без твоего налета пафоса. И тебе советую. Так проще и понятней. Вот оседлаешь свою зазнобу и сразу...
- Заткнись! – в ярости рявкнул рыцарь, толкнув друга в грудь. Сэл отлетел на пару шагов, но он не жалел о сказанных грубых словах. В конце концов, это правда, и этому романтичному идиоту нужно ее услышать. Годрик на секунду сморщился, потянувшись рукой к груди, его плечи на пару мгновений ссутулились, однако мужчина тут же выпрямился, стряхивая с себя боль, но не злость. Рассерженные карие глаза смотрели угрюмо. – Думай, когда говоришь. Она не трактирная девка...
- Да, – невозмутимо ответил Салазар. – Ей нужно будет больше слов и подарков перед постелью.
И прежде, чем ярость Гриффиндора взорвалась еще раз, уже с новой силой, двери Зала Советов распахнулись. В коридор вышли король, несколько советников и пара рыцарей, которых Сэл заочно знал, как Леона и Элиана. За их спинами маячил Эмрис.
- Сэр Годрик! – удивленно-радостным голосом позвал Артур, увидев друзей. – Рад вас видеть! Вы уже на ногах?
Гриффиндор повернулся к королю, и Слизерин видел, как он с трудом обуздывает свою ярость и переключается на другой разговор. Все это заняло несколько секунд, затем рыцарь подошел к Артуру, почтительно склонив голову.
- Да, сир, я уже на ногах, – ответил он. – Я тоже рад вас видеть, мне жаль, что я пропустил столько тренировок и дней службы...
- Ну, вы это компенсируете, если останетесь в живых, – улыбнулся король. – Не рано было вам вставать с постели?
- Я здоров, Ваше Величество, – возразил Годрик. – Достаточно здоров, чтобы отправиться завтра в патруль. И я шел сюда, чтобы попросить вас об этом. Я не могу больше сидеть в четырех стенах, мне нужно развеяться...
- Чтобы не сидеть в четырех стенах, не нужно уезжать. Я не могу поставить в патруль рыцаря, который еще не совсем здоров.
- Сир, пожалуйста.
Но прежде, чем король успел ответить, в коридор с другой стороны зашла и приблизилась к дверям Зала Советов та самая маленькая толпа, на которую натолкнулись и не обратили внимания Гриффиндор и Слизерин. И сейчас Сэл об этом пожалел.
Потому что впереди этой маленькой толпы гордо шла его мать.
Едва увидев ее, он страшно побледнел, пошатнувшись. Из головы мигом выветрились все мысли о любви и о глупости, о Пенелопе и Годрике. Ужасное видение стояло перед ним, явившись из прошлого, и он на несколько минут потерял самообладание, растерянно и испуганно смотря на нее.
Его мать.
Она приехала в Камелот.
Она здесь из-за него.
Охота не прекратилась, когда собаки потеряли его след, а люди из поместья Слизеринов ворвались в дом купчихи Гриффиндор и обыскали все, несмотря на ее протесты. Салазар думал, что так все и закончилось полтора года назад. Как он мог знать, что мать будет искать его и найдет даже в центре Камелота?
Его мать ничуть не изменилась за время, которое сын ее не видел. Это была тонкая, прямая и бледная, как свечка, женщина, красивая красотой мраморной статуи. Она была высокая, лишь на полголовы ниже сына, безупречно стройная, затянутая в роскошное светлое платье, чистое даже спустя долгую дорогу из Мерсии. Изящные ладони с длинными пальцами, как у сына, стянутые дорогими перчатками, застыли на юбке. Идеально ровная осанка, гордо выпрямленные плечи, высоко поднятая голова на тонкой шее. У нее тоже были раскосые темно-зеленые глаза с пушистыми темными ресницами. Такой же прямой, чуть длинноватый нос, те же высокие скулы, тонкие брови и четко очерченный подбородок. Может, только губы были более пухлыми. Белокурые волосы, уложенные в такую идеальную прическу, что из нее не торчало ни одного лишнего волоска, спускались до талии.
Женщина стояла, похожая на искусно вылепленный бездушный монумент. Белая с ног до головы, чистая, идеальная, каменная. Ни одной эмоции не было заметно на ее лице. Глаза ее прикрывала все та же безразличная пелена, которую Салазар помнил с детства. Увидев сына, женщина лишь прищурилась. На секунду. А затем величественно повернулась к другим присутствующим.
- Вы?! – неосторожно выпалил Годрик, как всегда не сумев удержать свои эмоции при себе. Но его ошалелое восклицание выдернуло Сэла из транса, и он снова стал самим собой: сложил руки крестом на безупречно чистой черной рубашке и с невозмутимым, лишь только окаменевшим и мрачным, лицом стал наблюдать за происходящим.
Женщина удостоила воскликнувшего мага лишь коротким презрительным взглядом и присела в идеальном грациозном реверансе. Ее спутники остановились в нескольких шагах от сборища.
- Приветствую вас, Ваше Величество, я счастлива нашей встрече, – вопреки сказанным словам голос гостьи оставался беспристрастным и холодным, хоть и совершенно вежливым. Выпрямившись, она растянула губы в красивой, но такой же неискренней улыбке, как и у ее сына. – Я прошу прощения за то, что пришла к вам так поздно, но дорога из Мерсии занимает много времени, к тому же, мое дело не требует отлагательств, я должна срочно поведать вам о нем, если вы позволите.
Салазару стало холодно от нехорошего предчувствия. Но он продолжал стоять, изображая вторую в этом коридоре статую.
Годрик смотрел на женщину с неприкрытым возмущением и гневом. Он сжал ладони в кулаки и спрятал их за спину, пытаясь держать себя в руках.
Советники приветливо смотрели на элегантную и прекрасную дворянку.
Леон и Элиан были немного растеряны, но еще больше – усталы.
Артур, в первую минуту тоже недоумевающий и усталый, теперь приветственно кивнул и ответил гостье тоже вежливой, но краткой и менее фальшивой улыбкой.