В первый раз я пожалел, что отправился именно этим неизведанным маршрутом. Но передо мной расстилался скорбный путь, в конце которого ждала неминуемая смерть, и в такой ситуации возвращаться было нелепо.
Я осмотрел местность, скользнул взглядом по тропинке – она пересекала обширную долину и исчезала среди деревьев. Я видел контуры леса далеко впереди. Направо вставала стеной еще одна дремучая пуща, ни одна стежка не вилась у ее опушки. Из осторожности я решил не спускаться в долину, а двигаться в обход через чащобу. Мне KR3R лось, я сумею выбраться на нужную мне тропу в конце долины.
Я медленно продирался вперед, расчищая себе штыком проход в густых зарослях тропических растений. Лианы цеплялись за одежду, ветвистые кусты преграждали мне путь. В тяжелых армейских башмаках нелегко было маршировать по лесу, ноги то и дело скользили и разъезжались на прелой листве, устилавшей тропу. Чтобы не сбиться с пути, я старался не выпускать из виду кромку леса. Свет, отраженный от песчаной поверхности долины, ярким потоком лился на дубраву, окрашивал кусты папоротника в изумрудный цвет.
Неожиданно я набрел на еле заметную стежку, убегавшую в глубь леса, зашагал по ней, вскоре вышел на открытую поляну и увидел небольшую хижину на коротких сваях. В двух шагах от нее стоял филиппинец. Он смотрел на меня широко открытыми глазами. Я остановился, навел на него винтовку и быстро огляделся по сторонам.
– Добрый день, господин, – заискивающе пролепетал филиппинец, застыв в раболепной позе.
Это был болезненный на вид парень лет тридцати. Из-под коротких вылинявших синих штанов торчали тощие грязные ноги. Интересно, что он делает здесь, в глуши, где ни единой живой души нет?
– Здравствуйте, – машинально ответил я на языке висайя[1] и еще раз огляделся.
Вокруг царили тишина и спокойствие. В воздухе витал неприятный резкий запах. Дверь хижины была широко распахнута, внутри никого не было.
– Добро пожаловать, господин, – сказал филиппинец, нервозно хихикая и не спуская глаз с моей винтовки.
– У вас есть кукуруза? – неожиданно вырвалось у меня.
Лицо парня на мгновение омрачилось.
– Да, да, пожалуйста, – поспешно ответил он и шмыгнул за хижину.
Я последовал за ним.
На заднем дворике пылал костер, над огнем висел большой котел, в котором булькало густое желтое месиво. Рядом на земле лежала кучка желтого горного картофеля. Похоже, точно такие же клубни варились в котле. От них шел отвратительный запах. Из котелка поменьше выглядывали початки кукурузы. Парень достал несколько штук, положил в грязную глиняную миску, посыпал крупной черной солью и протянул мне угощение. А я вдруг осознал, что совершенно не хочу есть.
– Это ваш дом? – спросил я.
– Нет. Я живу вон там, за рекой. – Он махнул рукой в ту сторону, откуда я пришел.
Я не мог понять, зачем крестьянину понадобилось тащиться в такую даль лишь для того, чтобы приготовить еду. Вероятно, только здесь еще можно было разыскать горный картофель.
– А для чего вы делаете этот отвар? – поинтересовался я, указывая на котел.
Крестьянин произнес несколько фраз на своем языке, но я ничего не понял.
Я уселся на землю. Передо мной стояла миска с кукурузой. Парень по-прежнему не спускал с меня глаз, на его лице застыла вымученная улыбка.
– Вы разве не будете есть, господин? – спросил он.
Я покачал головой и смахнул початки в ранец. Я был противен сам себе: отнял еду у человека, хотя не испытывал голода.
Напряжение спало, я почувствовал себя немного спокойнее. Крестьянин казался вполне безобидным. Если честно, у нас, японских солдат, никогда не было ни возможности, ни стремления ближе познакомиться с обитателями завоеванного государства.
Филиппинец неподвижно сидел на корточках, глядя на меня в упор и улыбаясь. Наблюдая за этим человеком, я мог предположить, что им движет одно-единственное желание: угодить тирану-победителю.
И тут парню, видимо, пришла в голову прекрасная мысль, он спросил:
– А может, вы хотите отведать картофеля?
– Того, что лежит рядом с котлом?
– Нет-нет, у меня есть намного лучше. Вы только подождите немного, господин. Я сейчас же принесу вам вкусный картофель.
Он вскочил и торопливо зашагал между деревьями. Я рассеянно проводил его взглядом. Филиппинец, не оборачиваясь, побежал по тропинке и вскоре исчез за поворотом.
1