К исходу дня батальон подошел к горящему селению Мысхако и с боем овладел им. Были захвачены разбросанные вокруг отдельно стоящие каменные постройки, склады винодельческого совхоза. Там оказалось много бочонков вина. Пришлось выставить караул.
В бригаде рядом с мужчинами воевали не только девушки, но и подростки. Подполковник Красников охотно принимал их. Как-то он полушутя, полусерьезно сказал:
— Если бы моя бригада состояла из мальчишек, она была бы непобедимой.
Подростки не признавали касок, презрительно называли их горшками, носили тельняшки и бескозырки, каждый обязательно таскал за поясом трофейный парабеллум. Их часто посылали в разведку. Юные следопыты ползком пробирались через изломанную линию обороны, перерезали разноцветные телефонные провода, подкладывали на тропинках минные сюрпризы и всегда приносили ценные сведения. Подчас во время атаки, на виду у товарищей, они пренебрегали мерами предосторожности, не пригибались, не плюхались по каждому пустяку на землю.
Любимцем всей бригады был юнга Витя Чаленко. Чуть ли не каждую ночь мальчик отправлялся в поиск, участвовал почти во всех сражениях. Орден Красной Звезды на груди его искорежила пуля. Он много читал и писал стихи.
Как-то я присутствовал на беглом допросе пленного офицера, захваченного группой разведчиков Вити Чаленко. То был первый допрос, когда человек еще не опомнился от встряски, еще не обдумал ответов, когда предложенная ему папироса и кружка воды развязали язык больше, чем бы ему стали угрожать и пугать стенкой.
Пленный рассказал, что в первых числах марта в Крым приезжал Гитлер, провел совещание командного состава 17-й армии и возложил на нее задачу обороны Кубанского плацдарма. Гитлер приказал построить мост через Керченский пролив, но выполнить приказ мешает советская авиация. Фюрер все еще не теряет надежды прорваться в Закавказье в обход Главного Кавказского хребта, вдоль моря. Пленный показал, что длина «Голубой линии» — главной немецкой оборонительной полосы — свыше двухсот километров. Извилистая дуга ее левым флангом упирается в Азовское море восточнее города Темрюк, а правым — в Черное море у Новороссийска.
Высокий, худой баварец с двумя шрамами на лице, отпивая глотками воду из кружки, сказал, что существование «Малой земли» за все время оккупации города не позволило ни одному немецкому кораблю проникнуть в Новороссийский порт, а ведь Новороссийск — узел стратегически важных дорог, где смыкаются сухопутные магистрали с морскими коммуникациями.
В бою за совхоз Мысхако Витя подполз к немецкому пулемету «МГ», мешавшему продвижению морской пехоты, и двумя метко брошенными гранатами уничтожил расчет.
Матросы видели, как по каменистому грунту полз вперед их любимец, видели, как сшибла его пуля и мальчик в агонии перевернулся на спину, взмахнул руками, словно призывая товарищей следовать за ним — вперед.
Смерть Вити Чаленко послужила сигналом к общей атаке, матросы без команды оторвались от спасительной земли и бегом ринулись к каменным заборам совхоза.
В офицерском планшете комсомольца Чаленко (у подростков считалось шиком носить офицерские планшеты), нашли истрепанную записную книжку, а в ней написанное чернильным карандашом посмертное завещание:
«Прошу политрука Вершинина и командира роты старшего лейтенанта Куницына при случае зайти к моей старушке-матери и рассказать о том, что ее сын погиб за рабочее дело, что ее сын Витя славно сражался против гитлеровских мерзавцев и свой долг перед Родиной выполнил с честью. Прошу эту записную книжку, мой орден, комсомольский билет передать матери, а также прошу передать мою бескозырку. Пусть помнит шестнадцатилетнего сына, матроса. Адрес моей мамы: город Ейск, Свановская улица, Раисе Ивановне Чаленко».
Хоронили Витю в братской могиле, вырытой штыками среди камней, и старые моряки, комкая бескозырки, глотали слезы. Мальчишка писал стихи. Может, пуля убила в нем Пушкина или Блока. Ужасно даже подумать.
Штаб бригады все еще находился на Рыбачьей пристани в кирпичном здании. В этот день в здание угодило с полсотни тяжелых снарядов. Разорвавшийся в комнате снаряд убил несколько связистов и главстаршину Сусленко, стоявшего часовым у знамени.
Майор Куников, назначенный старшим морским начальником, находился при штабе бригады. Куников отвечал за прибывающие суда, за безопасную выгрузку людей, боеприпасов, пушек и танков, он спал два-три часа в сутки.
Завечерело. Посыпал густой мокрый снег. Преследование противника прекратилось, ибо голодные люди находились в крайней степени переутомления. Подполковник Красников отдал приказ отдыхать. Бойцы доставали сухой паек, ужинали и, подложив под головы вещевые мешки, наполненные автоматными дисками и взрывчаткой, тут же засыпали.