Маркиз был сегодня очень весел; он постоянно смешил ее, и они проговорили так долго, что не успели в театр, как намеревались.
Дарльстон не хотел смотреть Бланш, он собирался пригласить Линетту в один из знаменитых парижских драматических театров, где бы девушка могла увидеть Сару Бернар или кого-то еще из известных французских актеров, которыми так гордятся парижане.
Но вместо этого они продолжали разговаривать, все время находя сказать друг другу что-нибудь более интересное и захватывающее, чем любой спектакль, который они могли увидеть на сцене.
После этого они долго катались по освещенным газом улицам, любовались Парижем во всей его красоте, Сеной, струившей свои воды меж высоких берегов, убеждаясь, как убеждались многократно многие до них, что Париж – это город влюбленных.
– Ты так прелестна, так изумительна! – с нежностью воскликнул маркиз, обнимая одной рукой Линетту, когда они проезжали по затихшим улицам.
– Мне приятно, что я нравлюсь тебе, – просто ответила девушка.
– В английском языке просто нет слов – да и во французском, если на то пошло, – чтобы сказать тебе, насколько ты чаруешь меня, – произнес маркиз. – Никогда я еще не прислушивался к каждому звуку, к каждой интонации женского голоса. Все, что ты говоришь, милая, имеет невыразимую прелесть.
Линетта глубоко вздохнула.
– Когда ты говорить такие вещи, – вымолвила она, – мне бывает настолько хорошо, что от этого даже больно.
Маркиз теснее привлек ее к себе.
– Я очень хорошо понимаю, что ты хочешь сказать, потому что сам чувствую то же. Ты, наверное, Сирена! Ты заворожила меня, и я больше ни о чем не могу думать, кроме тебя.
Девушка подняла к нему лицо, и маркиз нежно поцеловал ее.
– Завтра вечером, – сказал он, – мы будем одни в нашем домике; и тогда я покажу тебе, как ты много значишь для меня, моя драгоценная, я смогу поцеловать тебя по-настоящему, так, как я хочу.
Линетта замерла, потрясенная силой страсти, звучавшей в его голосе.
– Будет чудесно быть с тобой и только с тобой, – ответила она, – знать, что нам не нужно больше расставаться. Вчера, когда ты ушел, я хотела бежать за тобой и умолять тебя вернуться. Мне стало страшно, что я больше не увижу тебя.
– Неужели ты думаешь, что такое может случиться? – изумился маркиз. – Я уже сказал тебе, Линетта, что ты моя и никакая сила никогда не разлучит нас.
– Мне так хочется этому верить! – вздохнула она. – Но иногда меня все же охватывает страх.
– Нет никаких причин бояться. Я приеду за тобой завтра рано утром. Когда я подписывал договор о найме сегодня вечером, я узнал, что владелец дома уезжает очень рано. Так что, если хочешь, мы можем въехать еще до полудня.
– Ничего не может быть лучше! – захлопала в ладоши Линетта.
– А потом мы должны поехать с тобой к Оскару Массену. Я хочу купить тебе подарок. Я предполагал выбрать для тебя что-нибудь сегодня, но у нас не хватило времени. Интересно, что бы тебе понравилось.
Дарльстон почувствовал, что Линетта как будто окаменела в его объятиях.
– Я не хочу, чтобы ты покупал мне… драгоценности, – твердо сказала она.
– Почему? – удивился маркиз.
Линетта молчала, и он догадался, что она ищет какое-то объяснение, не имеющее отношения к подлинной причине ее отказа.
– Ты уже дал мне так много, – уклончиво сказала она. – Бланш говорила мне, что ты хочешь заплатить за мои платья.
– А ты думала, что я позволю какому-то другому мужчине платить за них? – возмутился маркиз. – Но я действительно хочу дать тебе многое, Линетта, и драгоценности – это только часть.
– Пожалуйста, прошу тебя, не надо. Маркиз повернул ее лицом к себе и взглянул в глаза.
– Почему? – настойчиво спросил он. – Скажи мне, почему?..
Линетта не хотела отвечать, но властная нота в его голосе вынудила ее повиноваться.
– Сегодня Бланш показала мне свои драгоценности… – с трудом проговорила она.
Маркиз тихонько засмеялся.
– Я понимаю, о чем ты думаешь, но, обещаю тебе, между нами все будет по-другому.
Он почувствовал, что ему не удалось убедить ее.
– Мой ангел, я ничем не хочу огорчить тебя. Я никогда не сделаю ничего против твоего желания. Такие вещи могут подождать. Все, что имеет значение сейчас, – это то, что мы сможем быть вместе.
– Да, это единственное, что важно, – с радостной готовностью согласилась Линетта, подставляя ему свои губы.
Прощаясь с Линеттой, маркиз поцеловал ей руки, один тонкий пальчик за другим, а затем нежные мягкие ладони.
– Завтра вечером, мое блаженство, я буду целовать тебя так, как хотел бы целовать здесь, сейчас, – шепнул он. – Мы расстаемся всего лишь на несколько часов, хотя мне они покажутся вечностью.
– И мне тоже, – ответила Линетта.
Кучер остановил лошадей, и они вышли из коляски.
– Спокойной ночи, дорогая, желаю тебе увидеть меня во сне, – сказал маркиз.
Линетта вошла в подъезд, и швейцар закрыл за ней дверь.
– Мадам уже вернулась? – поинтересовалась Линетта.
– Да, m'mselle, – ответил ей лакей, – но не думаю, что ее следует беспокоить.
– Разумеется, нет, – согласилась Линетта. – Я буду очень осторожна. Спокойной ночи, Жюль.
– Спокойной ночи, m'mselle.
Лакей исчез в двери под лестницей, ведущей в помещения для прислуги.
Линетта начала подниматься по лестнице, и вдруг услышала легкий стук в парадную дверь.
Она подумала, что, быть может, маркиз забыл ей что-нибудь сказать, и, не дожидаясь лакея, она сбежала вниз и сама открыла дверь.
На пороге стоял не маркиз, а мистер Бишоффсхайм с каким-то свертком в руке.
– Мистер Бишоффсхайм! – удивленно воскликнула Линетта. – А я думала, вы за городом.
Он улыбнулся ей и, войдя в холл, положил цилиндр на столик.
– Я и был там, – самодовольно произнес он, – но я вернулся в Париж, потому что единственный подарок, который моя дочь хотела получить на день рождения, чтобы ее взяли в театр. – И он добавил с усмешкой: – Она унаследовала от своего отца пристрастие к огням рампы и пожелала видеть Сару Бернар в «Прохожем».
– И хорошо она играла? – спросила Линетта.
– Великолепно!
Он взглянул на платье и накидку Линетты.
– Вы только что вошли?
– Да, несколько минут назад, – ответила Линетта, – а Бланш уже дома и, кажется, спит.
– Тогда я сейчас удивлю ее, – улыбнулся мистер Бишоффсхайм. – У меня есть для нее особенный подарок, она давно уже желала иметь эту вещь. Хотите посмотреть?
– О да!
Мистер Бишоффсхайм кивнул своему выездному лакею, и тот внес корзину тубероз. Поставив ее на стол, он спросил:
– Что еще угодно, monsieur?
– Это все, благодарю вас, Клеман, – ответил мистер Бишоффсхайм. – Завтра приезжайте за мной как обычно. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, monsieur! – И лакей вышел, закрыв за собой дверь.
Те несколько дней, что она жила у Бланш, она не замечала, чтобы мистер Бишоффсхайм оставался на ночь.
Ей это показалось странным, но она, естественно, ничего не сказала.
Бишоффсхайм достал из принесенного им с собой свертка футляр, и еще до того, как он поднял крышку, Линетта догадалась, что в нем драгоценности.
Когда он показал ей содержимое футляра, Линетта ахнула от восхищения.
Колье с такими огромными бриллиантами, которые даже в тусклом освещении холла сверкали как солнце, она еще ни на ком не видела.
– Вам нравится? – спросил Бишоффсхайм, довольный произведенным впечатлением.
– Это что-то сказочное! – воскликнула Линетта.
– Оно принадлежало Марии-Антуанетте, – объяснил банкир. – Бланш давно уже хотела его иметь. Мне пришлось порядком поторговаться, но теперь оно принадлежит ей! Вы думаете, она будет довольна?
– А как же иначе?
Про себя Линетта удивилась, что Бланш хотела иметь еще одну красивую безделушку. Их и так у нее была полная шкатулка.
– Пойдемте, – сказал мистер Бишоффсхайм, – удивим ее вместе. Вы не могли бы захватить цветы?