Я только кивнул, мне и без того было известно, что у Костика не получалось выводить в лаборатории нормальных зверей, только выродков. Елена, почти не имевшая оборудования и материалов, тоже не могла ничего, вернее, никого, создавать.
В комнате находился очень большой аквариум, в котором плавали пять молодых зверей. Они были меньше зверей первой серии, меньше меня, но больше ничем не отличались от своих родителей. Жаль, я думал, раса эволюционирует, очеловечится, что ли... но они не менялись. Может, это и к лучшему.
- Здесь четверо самцов и одна самка, - зачем-то сказала Елена.
- Вижу.
Молодые особи были достаточно развиты, чтобы разница полов четко просматривалась. Самки зверей первой серии красотой не отличаются, но они меньше и вроде как изящней, если к ним вообще можно применить это слово.
- Это вообще-то плохо, - вздохнула глава научного отдела. - Самки зверей первой серии способны давать потомство приблизительно раз в пять лет - и это только теория, на практике она еще не проверялась! Может, перерыв еще длиннее. Рожают они всегда по одному детенышу.
Молодняк не обращал на нас никакого внимания; подозреваю, что с их стороны аквариум зеркальный. Только один из самцов, довольно мелкий зверь с ярко-желтой чешуей, подслеповато присматривался к той стене, за которой мы стояли. Все ясно, парень уже чувствует наши ауры, но пока еще не может понять, что это такое. Талантливый... более талантливый, чем остальные. Остается только надеяться, что ему попадется толковый смотритель, который заметит его способности и правильно распорядится ими.
- Давайте на младенцев посмотрим, - Елена мягко улыбнулась. - Они хорошенькие!
Я уже знал, что не хорошенькие. Меня, как и многих взрослых самцов, чужие детеныши заставляли нервничать. На уровне инстинктов я понимаю, что мне нельзя причинять им вред, но при этом я не хочу находиться рядом с ними.
Однако и на этот раз я согласился идти с ней, только по другой причине. Я хотел кое-что знать.
Младенцы - их было трое - лежали в отдельных мини-аквариумах, напоминающих те, что установлены в лазарете. Двое спали, третий тянул ручки и хвост к блестящим рыбкам, подвешенным над его люлькой. Жестокая забава людей: давать цель, которую нельзя достичь.
Здесь уже нельзя было на глаз определить, мальчики это или девочки, да мне и не хотелось определять. Более того, я не чувствовал связи ни с одним из них.
На этом можно было успокоиться и уйти, но я не мог позволить себе такую слабость. Я должен был знать наверняка.
- А где... где ребенок, которого родила Мурена?
К этому моменту Мурена должна была уже родить. Никто не озвучивал эту мысль, но многие подозревали, что отец ребенка - это я. Лично я присоединился к числу этих подозревающих, потому что, как ни старался, не мог вспомнить, чем я занимался, пока был частью стаи. Конечно, Ева сказала, что это не мой ребенок, что он был зачат раньше, чем я присоединился к стае... но я должен был знать наверняка!
- Мурена родила мальчика, - Елена опустила глаза. - Но его здесь нет.
У меня появилось очень, очень неприятное предчувствие.
- А где он?
- Его и Мурену всегда держали отдельно по приказу Константина Стрелова. Он забрал их с собой при побеге.
***
Я закрыл книгу и потянулся. Спать не хотелось, есть - тоже. Впервые после своего возвращения на базу я понял, что скучаю по заданиям, праздное существование не для меня. Для прозрения потребовалось одиннадцать дней.
Научный отдел пока что не даст добро на мой выход на работу, но кто их спрашивает? Если я попрошу Литу, работа будет. Моя смотрительница тоже скучает, я ведь вижу, особенно с тех пор, как добрый доктор прописал мне покой и сон не менее десяти часов в сутки.
Кстати, а вот и она... Литу я чувствовал издалека, лучше, чем других людей, да оно и понятно. На этот раз мою смотрительницу сопровождал Островский, что само по себе странно, потому что она запретила ему приближаться к ней без спланированной до деталей миссии.
Получается, он закончил планировать? Вовремя!
Я встретил их у выхода, потому что знал, что в моей комнате беседа не получится - людям там даже сесть негде.
- А ты разве не должен спать сейчас? - поинтересовалась Лита.
- Я что, медведь - зимой в спячку впадать? Надоело!
- Возражение принимается. Как только начнешь ныть, скажу, что сам виноват!