«Где Соня, когда ты последний раз ее видел?» — крикнул Филипп.
— Я думал, она с вами, найдите ее, она вышла, — взволнованно ответил Данила, который устал сидеть один, — когда же, наконец, кончится шторм?
— Как вышла? Куда? — закричал Филипп с ужасом, схватив Даню за плечи.
— Не знаю, — Данила чуть не плакал.
Капитан взял себя в руки «он же все-таки ребенок и не знает, как все на самом деле страшно».
Он потрепал Данилу по плечу:
— Не реви, юноша должен быть отважным. Я сейчас же пойду искать Соню, — сказал Филипп, — мы сможем вздохнуть свободно только дней через пять. Но у шторма бывают перерывы. Смотри, не выходи из каюты, фонарь не выноси. Если тебя смоет за борт или ранит, ты, возможно, останешься жив, но это будет очень мучительно.
С этими словами капитан ушел.
Соня потеряла сознание. Сколько прошло времени, она не помнила. Иногда к ней ненадолго возвращались какие-то ощущения: она слышала, как кто-то спорил рядом с ней. Затем Соню несли на руках. Все шаталось, тряслось, ревел шторм, везде были брызги холодной воды. Потом снова провал. Наконец, София почувствовала, что находится в каком-то помещении. И ясно услышала голос Данилы: «Соня, Соня, очнись!»
И снова ничего, темнота.
Опять-таки сколько времени прошло неизвестно. Потом Соня начала приходить в себя от того, что кто-то поднес ей к носу какое-то ужасно пахучее вещество. Ей ударило в ноздри что-то острое, она чихнула, затрясла головой и сразу почувствовала, что ее одежда насквозь промокла. Софии было холодно, она дрожала. Ее осветил фонарь. Она поняла, что лежит на кровати, и увидела встревоженное лицо Данилы, который держал ее за плечи. А рядом сидел еще какой-то мужчина в плаще. Приглядевшись, Соня поняла, что это капитан.
Все это время корабль равномерно качало и его лицо прыгало перед глазами Сони, что ужасно раздражало. В тот момент, когда качка на какую-то минуту остановилась, капитан сказал по-голландски: «Пей, дитя мое, тебе станет легче», и поднес к ее губам большую кружку. София сжала губы, ее опять затошнило, пить совсем не хотелось. «Пей, пей, тебе станет легче. Пей!». Он слегка зажал ей нос, Соня приоткрыла рот и волей неволей начала глотать. Это был какой-то крепкий алкоголь. По телу разлилась теплота. Соня почувствовала опьянение, голова слегка закружилась.
Несмотря на то, что корабль тряхнуло так, что Соня подлетела на кровати и Данила с Филиппом с трудом ее удержали, София сказала: «Как мне хорошо! Я буду спать». Последнее что она слышала, пока не погрузилось в блаженное забытье, был голос капитана, говоривший Дане по-английски: «Держи ее крепче, пусть она поспит. Она проспит долго».
Соне снилось, что она едет с Денисом в машине ее родителей. Они спешат в роддом. Веселый летний город, жара, все окна открыты, из-за шума других проезжающих автомобилей сложно разговаривать.
— Тебе, наверно, больно? Начались схватки? — спрашивает Денис.
— Нет, я отлично себя чувствую, — кричит София в ответ, и громко смеется.
— Тебе должно быть больно, иначе ты не родишь, — отвечает Денис. И Соня пугается, почему она не чувствует боли. А они едут и едут, а вдоль дороги стоят Сонины знакомые и друзья, они все знают, куда она направляется, хохочут и выкрикивают какие-то злые пошлые шутки. Почему все хотят, чтобы ее роды плохо закончились?
Но вот она уже в роддоме.
Соня не помнит, как рожала, но почему-то она уже лежит в огромном белом зале. София точно знает, что она уже родила. Вокруг много женщин с маленькими детьми.
— Где мой ребенок? — спрашивает София у женщины в белом халате.
— Его нет, его выбросили в мусоропровод, — отвечает врач, — и смеется все громче и громче.
— Как?! Пусти меня, гадина! Я убью тебя! — кричит Соня.
— Лежи, лежи тихо, — орет докторша. Хватает Софию за плечи и держит.
Потом Соня чуть приоткрыла глаза и ясно увидела, что не врач, а Данилка держит ее, и говорит: «Лежи, лежи тихо!»
«Что такое, где мы?» — испуганно крикнула Соня.
«Мы на корабле, тебя принес капитан», — ответил ее брат.
Парусник качнуло, она чуть не упала с кровати, Данила застонал — видимо, он ударился обо что-то.
— Какой кошмар! Я не хочу больше жить! — заорала Соня. — Ненавижу! Всех ненавижу! Даня, дай мне нож.
— Сонечка, это был сон! Все будет хорошо, прости меня, пожалуйста, — испуганно ответил Данила.
Соню страшно раздражала мокрая одежда, но странно — ей не было холодно. Она чувствовала себя отвратительно. София сразу вспомнила, все, что произошло на паруснике. Она села. Данила устроился рядом с ней. Бешеные волны качали корабль из стороны в сторону как скорлупку, и брат с сестрой раскачивались и подпрыгивали, от падения их спасало то, что кровать, за спинки которой они держались, была привинчена к полу.