Набрав силу, Егор Саввич бросил возню с пушниной, построил винокуренный завод и открыл кабаки в окрестных селах и заводах. В малый срок задавил мелких конкурентов и стал богатеть. Незадолго до войны с немцами перебрался в уездный город, купил там дом в два этажа, завел выездных лошадей, нанял прислугу и стал водить компанию с большими людьми. Его хлебом-солью не гнушалось и горное начальство. А Егор Саввич уже посматривал на соседние прииски. Начальство догадывалось: Сыромолотов богатеет не только от винной торговли, скупает у хищников золото, — но смотрело на это сквозь пальцы. К тому же и ловок был виноторговец, прицепиться не к чему.
А Егор Саввич, чувствуя свою силу и поддержку со стороны власть имущих, все чаще поговаривал о том, чтобы сменить винную торговлю на дело покрупнее.
— Не христианское это занятие — проклятым зельем торговать, — признавался он в минуты мнимого откровения близким знакомым. — Никогда у меня к нему душа не лежала. Вот золото — иной коленкор. Одно слово — благородный металл. Возле золота и человек благородство принимает. А у меня сын растет. Неужто и ему водкой торговать? Должон я о нем думать? Яков, поди сюда. Яшка, где ты запропастился? Долго мне ждать?
В комнату, где сидели гости, робко входил нескладный светловолосый мальчик в голубой атласной косоворотке, перехваченной крученым шелковым пояском, в черных бархатных шароварах и красных сафьяновых сапожках. Исподлобья смотрел на отца и его друзей.
— Хочешь вином торговать, Яков?
— Не… не хочу.
— А золотишко добывать?
— Не… не хочу.
— Так чего же ты хочешь?
— Книжки читать охота. Учиться хочу. Пошлите в гимназию, тятенька.
— Ха-ха-ха! Книжки читать! Видали дурака? Пошел вон!
Мальчик быстро исчезал, а гости Сыромолотова от души смеялись: и над хозяином, и над его сыном. За дверью Яков смахивал навернувшиеся на глаза слезы, высовывал язык и зло шептал:
— Сами дураки. Сами.
— Зря вы так, Егор Саввич, пошлите его учиться, — советовал кто-нибудь из гостей. — Грамотные люди России нужны.
Сыромолотов хмурился. Он и сам понимал: пора сына отдавать в гимназию, будет потом верным помощником в большом деле.
Все планы Сыромолотова спутала революция. Срочно пришлось бросить и лавки, и дом и бежать вместе с женой и сыном. Через несколько лет он появился уже в Зареченске, купил пустовавший дом Парамонова и зажил тихо, скромно. Пригодилась старая профессия: Егор Саввич устроился старшим конюхом на конном дворе прииска и весьма исправно нес службу.
Каждый раз, отправляясь на работу, Сыромолотов надевал стираную-перестиранную ситцевую рубаху, расцвеченную заплатами, поверх нее вытертый бархатный жилет, порыжевшие от времени и тоже много раз чиненные сапожишки, а на голову старенькую фуражку военного образца со сломанным козырьком. В непогоду этот наряд дополнял зипуном или полушубком и в таком виде отправлялся на конный двор.
Аграфена Павловна глядя на него, вздыхала, укоризненно покачивая головой.
— Негоже бы, Егор Саввич, так-то. Люди смеяться будут.
— Умные не будут, а дураки пусть смеются.
— Дураки-то не поймут, им что.
— Не твоего ума дело, — сердито обрывал жену Сыромолотов. — Бедные мы теперь, как и все. Пролетарьят, — с трудом выговаривал он новое слово.
Зато, приходя после работы домой, Егор Саввич с омерзением сбрасывал рванье и облачался во все чистое и добротное. Дома он не опасался, что маскарад будет раскрыт. Посторонних людей у Сыромолотовых не бывало.
На работе Егор Саввич был хорошим хозяином, конный двор содержал в завидном порядке. Все распоряжения приискового начальства выполнял аккуратно. К подчиненным был строг и требователен, за что пользовался славой хорошего работника.
И никому было невдомек, что Егор Саввич Сыромолотов живет двойной жизнью: работа на конном дворе — это тоже маскарад, в душе бывший заводчик ждет не дождется того дня, когда вернутся старые порядки, когда каждому голодранцу укажут его истинное место, когда он, Сыромолотов, не будет больше рядиться в старье и снова станет господином Сыромолотовым, а люди, обращаясь к нему, будут почтительно снимать шапки.
Но год шел за годом, а ничего не менялось. Новая власть стояла на удивление крепко. Недалеко от Зареченска в тайге появился прииск Новый, вокруг которого вырос большой поселок. Директором прииска был человек не здешний, приехавший из Москвы молодой инженер-геолог, в прошлом боевой командир Красной гвардии Майский. Как-то Егор Саввич даже съездил на прииск Новый, затмивший былую славу Зареченска.