— Честно? Полагаю, что это сделал он. Нутром чую — он убил их всех, причем, может быть, даже больше, чем нам известно. И нам придется здорово потрудиться, чтобы это доказать. Остается доказать его виновность, а потом вы сделаете свою работу, — сказал Джек.
Алекса кивнула, полностью соглашаясь с ним. Она тоже не сомневалась в его виновности. Ее инстинкт, такой же старый, как у Джека, не подводил, но Квентин оказался скользким, как смазанный жиром мрамор, и поймать его будет трудно. Он имел все признаки социопата — человека, способного совершать гнусные преступления, оставаясь при этом равнодушным и спокойным. Он явно не испытывал ни страха, ни раскаяния. Может быть, позднее в нем проснется совесть?
— Не желаете ли пообедать? Несварение желудка гарантируется, — предложил Джек. — Мы могли бы поговорить об этом деле. Или, если пожелаете, не будем о нем говорить. Мне все еще нужно переварить утреннюю информацию. Порой, когда я обдумываю сказанное, кое-что всплывает. Сначала это кажется пустяком, а потом вдруг оказывается ниточкой, которая ведет к чему-то еще, — объяснил Джек. Вот потому-то он так хорошо справлялся со своим делом: умел сосредоточить внимание на самых незначительных мелочах, что в конце концов приносило результаты. Так бывало всякий раз, когда они вместе работали над каким-нибудь делом. Его считали самым лучшим следователем, а ее — самым лучшим помощником окружного прокурора.
— С удовольствием. Я должна вернуться сюда к двум часам на совещание. Готовлюсь к сбору Большого жюри.
Сбор был назначен через два дня, и Джек отправится туда вместе с ней. Она хотела как следует подготовиться. Ввиду отсутствия более веских, неопровержимых доказательств ее аргументы в пользу того, чтобы Квентин предстал перед судом, должны выглядеть еще более надежными и убедительными. Конечно, пока еще пистолета с дымком из дула не было, но она так же хорошо умела делать свое дело.
Они с Джеком перешли улицу, направляясь к кафетерию, который все дружно ненавидели, но куда заходили почти ежедневно. Алекса пыталась приносить еду из дома, но обычно спешила и не успевала сделать это, а потому либо голодала целый день, либо покупала что-нибудь в автомате, либо, рискуя здоровьем, обедала в этом кафетерии. Кафетерий был отвратительным, но находился ближе всех к зданию, в котором они работали. Они все соглашались с тем, что обедать там может либо человек, умирающий с голоду, либо тот, кто решил свести счеты с жизнью. Пища, тяжелая, жирная, либо пережаренная, либо угрожающе недоваренная, могла нанести немалый вред здоровью. Алекса обычно старалась ограничиться салатом, поглощение которого было сопряжено с минимальным риском для жизни. Джек, как положено мужчине, любил хорошо поесть и брал полный обед, рискуя еще больше.
Джек заказал мясной хлеб и картофельное пюре, Алекса — салат «Цезарь», который оказался вялым и мокрым.
— Господи, как же я ненавижу то, что здесь готовят, — пробормотала она, принимаясь за еду, и Джек усмехнулся:
— Совершенно с вами согласен. Но у меня никогда нет времени пойти в другое место.
Со времени своего развода, который состоялся несколько лет назад, Джек проводил за работой каждый час, когда бодрствовал, даже во время уик-эндов. По его словам, это оберегало от множества проблем. Алекса в своей жизни придерживалась тех же взглядов.
— Мы оба слишком много работаем, — заметила она, состроив гримасу при виде листьев латука, собранных, казалось, неделю назад.
— Ну, что у вас новенького? Как ваша личная жизнь? — поинтересовался он в непринужденной манере. Алекса ему нравилась, и давно. Умная, трудолюбивая, она умела, когда нужно, быть жесткой, даже беспощадной, но при этом оставалась справедливой и доброй, к тому же красивой женщиной. Трудно было бы найти что-нибудь такое, что ему в ней не нравилось бы. Правда, она была на его вкус чересчур худенькой и не слишком заботилась о своих волосах. Она всегда собирала волосы в тугой пучок на затылке, хотя он догадывался, что волосы у нее, должно быть, длинные и роскошно смотрятся в постели. Джек старался не думать об этом и помнить, что она для него — «свой парень». Именно так она и вела себя и, судя по всему, ни с кем не хотела других отношений. Видно, сильно обожглась на своем браке и тяжело перенесла предательство мужа. Как-то раз Алекса сама рассказала ему свою историю. Ее история была, кажется, еще хуже, чем у него.