Выбрать главу

Небольшой разведывательный отряд отправился в степи — осмотреться, уточнить карты. Илой желал основательно подготовиться к войне. И я каким-то чудом сумел уговорить взять меня проводником. Я должен был доказать, не желал упускать ни единого шанса.

И теперь ехал впереди, рядом со старшим декурионом Титом Флавием, смотрел вперед и указывал путь. Так хотелось чувствовать себя своим, среди них. Поначалу со мной илойцы держались отстранено и даже пренебрежительно, но уже через несколько дней пути, когда вокруг раскинулись одни бескрайние степи — отношения потеплели. Со мной стали чаще разговаривать, расспрашивать о разном, шутить, приглашать к своему костру…

Мне казалось — вот-вот… О мечтах попасть в легион я упрямо молчал, какое-то внутреннее чутье подсказывало, что не время, да и не место сейчас.

— Что это там? — Флавий вытянулся в седле.

Я пригляделся, щурясь на солнце. Да, там вдалеке, между холмами действительно что-то шевелилось.

— Овцы. Голов двадцать.

Сказал, и что-то тревожно вздрогнуло внутри. Даже не знаю в чем тут дело, но вдруг захотелось, чтобы никого в степях мы не встретили, ехали бы так и ехали, любуясь высоким небом над головой и мелкими желтыми звездочками гусиного лука, рассыпавшимися под ногами.

— Там люди?

— Орки.

Флавий сделал знак остальным остановиться, было бы глупо налететь нашим маленьким отрядом на кхайскую деревню.

— Много?

— Не думаю, скорее всего одна-две семьи.

— Одна-две… — декурион топтался на месте, прикусив губу, задумчиво поглаживая по шее своего коня, — орки…

Он был всего лишь на три года старше меня. Как большинство илойцев — никогда еще не видел живых орков, и конечно, как любому на его месте, хотелось хоть одним глазком посмотреть. Вот сейчас это желание явственно боролось с осторожностью.

— Едем! — махнул рукой.

Мы повернули чуть в сторону, направившись с подветренной стороны чтоб не учуяли собаки, обогнули по берегу Тайруски холмы, пробрались через камыши и кусты акации.

— Вон они.

Впереди сиротливо жались друг к другу две бедные юрты, и без меня ясно — опасности никакой. Я уже видел, как декурион готов отдать команду вперед, видел как он нетерпеливо вглядывается, как рука уже готова выхватить меч. Вот сейчас налетят, — подумалось, — перебьют сдуру и детей, и женщин… кхаи конечно враги, но так…

— Насмотримся еще, — хмуро бросил Флавий через плечо, поворачивая в сторону, — нам приказано не лезть в драку и по возможности никак не выдавать себя.

Я выдохнул с облегчением.

Мы провели в степи больше месяца, облазили все до границы Нижних гор вдоль и поперек. Насмотрелись и правда, вблизи и издалека, так, что даже илойцы стали различать с первого взгляда племенные особенности и знаки.

Стычек с кхаями практически не было, только один раз мы случайно налетели на дюжину воинов у реки, они поили лошадей и ели сами, устроив передышку в дороге. Они даже не поняли, толком, что случилось, и кто на них напал. Не ушел никто. Двенадцать трупов осталось на том берегу.

— Ты храбро сражался, — сказал потом Флавий. — Храбро, но не осмотрительно, словно ты один на один с врагом. Впрочем, вы все так деретесь.

Я хотел было обидится — мы все… Да, так бывало слишком часто. Я видел как сражаются илойцы, словно не тридцать человек, а один — четко, слажено, единым строем. А я… Вблизи я слишком хорошо видел разницу… Но я научусь! Как они! И даже лучше!

— Вы хорошо знаете друг-друга, и много раз сражались вместе, — сказал тогда, как можно спокойнее, хоть уши отчаянно начинали краснеть. — Это вопрос опыта и тренировок.

Флавий фыркнул, но глянул уже с интересом.

— Да, опыта, — сказал он. — И еще дисциплины.

Я серьезно кивнул. Я научусь.

Как-то сидели у костра, ели густую чечевичную кашу, щедро сдобренную чесноком, и диковинные соленые маслины. Вечер был тихий, безветренный, только чуть слышно шелестела трава… солнце садилось за край степей, крася в золото и пурпур тонкие перья облаков. За день мы отмахали столько миль… и скоро возвращаться.

Хотелось поговорить.

— Ты был в Самате? — спросил я.

Флавий глянул на меня исподлобья, отложил ложку.

— Был, — сказал, чуть прищурясь. — Нас заперли на узкой каменистой косе, уходящей далеко в море, и мы проторчали там почти всю зиму. Саматские корабли отрезали все пути доставки продовольствия, и я думал — передохнем с голоду раньше, чем вступим в бой. Все хотели боя, до смерти хотели, лучше помереть в бою, чем так… но никто даже слова не смел сказать вслух. Я видел как солдаты умирали сотнями от кровавого поноса, а потом от цинги. У меня у самого начали шататься зубы…