— Как хочешь, — голос его вдруг стал на удивление спокойны и ровный. — Это того стоит.
Повернулся и поехал прочь.
Я понял, что завидую ему.
Собака тявкнула за углом, и только тогда понял, как болит затекшая от напряжения шея, выдохнул, расслабив плечи.
Зачем пришел? Не стоило, столько лет прошло…
Кенек жил на окраине Хатоги, все в том же доме, я помнил каждое бревно, каждую трещинку в этих стенах… хотя пожалуй, трещин добавилось за эти годы.
Глубоко вдохнув, ударю кулаком в дверь. Вечер уже… весь день ходил кругами, находил тысячи поводов задержаться… Но сколько можно тянуть?
Тихо. Толи спят уже, толи дома нет… может уехали куда?
Снова постучал. И почти сразу в окошке замерцал огонек, скрипнула половица, и тяжелые шаги раздались за дверью. Тут же замерло сердце, боясь пошевелиться, и я уже ждал, что вот сейчас… но на пороге неожиданно возник рослый косматый детина, лет так семнадцати, с масляной лампадкой в руке.
— Чего надо? — осведомился он, удивленно разглядывая меня. Выглядел я, пожалуй, не слишком обычно для гостя.
Так и не нашел что ответить. Детина нахмурился… и я вдруг понял, на кого он похож.
— Роин?
Он замер, прищурился, недоверия во взгляде только прибавилось.
— Ты меня знаешь? — поинтересовался с сомнением, переминаясь с ноги на ногу.
Нет, конечно же нет, такого не бывает. Просто похож, как две капли воды.
— Нет, — покачал головой, — просто похож… Я знал когда-то…
— На дядьку моего? да? — молодой Роин вдруг расплылся в широченной улыбке, — так ты дядьку моего знал? Тоже Роином звали. Мать говорит я на него очень похож. Я сам-то никогда не видел, он помер еще когда меня и на свете не было.
Мать. Конечно, я давно это знал… но не верится, все равно.
— Рой, кто там?
В сенях появился невысокий мужичок с окладистой бородой, он немного прихрамывал, придерживаясь за стену левой рукой. Кенек, прозванный сайетскими кхаями Аргакх Идун. Не думал я, еще совсем недавно не думал, что доведется встретиться снова, прекрасно знал, что не смогу смотреть ему в глаза. Ему, и Нарке.
— Здравствуй, Идун, — ох, как не легко дались мне эти слова.
Кенек недоверчиво щурится, совсем как Роин только что, вглядывается, потом берет у сына дрожащей рукой лампадку и ковыляет ко мне. Боги! Я бы и не узнал его!
— Олинар? Олинар Атрокс?
Собственное илойское имя режет слух, пальцы сжимаются до хруста.
Нет, я никогда не представлял эту встречу, не хотел думать…
— Зачем пришел? — сухо потребовал Кенек.
Зачем? Знать бы самому. Но столько времени быть рядом и не прийти…
— Лин! — отчаянный женский крик, я даже не сразу понял откуда. Нарка неслась ко мне, забыв обо всем. Счастливая.
Резко остановилась в двух шагах, замерла, словно налетела на невидимую стену. Смешалась. Прерывисто дыша и заламывая руки, она тоже не знала как теперь быть, но я видел в ее глазах — она меня простила. Я не выдержал, улыбнулся в ответ, и в ее глазах заблестели слезы. Нарка… Совсем не изменилась с тех пор. Или нет, изменилась, похорошела, из маленькой, угловатой, нескладной девчонки превратилась в красивую статную женщину. Ну и пусть взрослый сын сердито сопит за ее плечом, для меня она…
Не для меня, давно не для меня.
Мы с ней — чужие люди. Она давно простила, это я себе простить никак не мог.
— Да что вы стоите-то! — Нарка опомнилась, всплеснула руками, — а ну, проходи в дом. Сейчас я вам ужин соберу…
Кенек тяжело вздохнул, качая головой.
— Выйдем, на пару слов.
Нарка вздрогнула, вытянулась, закусила губы, понимая — что за разговор. Но возражать не стала.
И переступив порог… я не успел даже понять, что произошло, как оказался на земле. Несколько секунд я просто лежал, не в состоянии даже дышать, не чувствовал, не видел ничего, потом отошло. Я чуть приподнялся, сплевывая кровь. Челюсть болела, словно ее разнесло на части — потрогал, вроде ничего, зубы целы, только кровищи полно. Рядом стоит ухмыляющийся Кенек.
— Прости, — говорит он. — Давно хотел.
Да, есть за что.
— Зачем ты пришел, Лин?
Щурится, смотрит в глаза. Ждет. Зачем пришел? Говорить неудобно, вся челюсть болит, я кое-как утираю рукавом кровь. Поговорить, объяснить… Нет, оправдываться я не умею. Не выходит. Слова встают поперек горла.
— Как вы тут, Идун?
Он усмехается, глядя мне в глаза.
— Да живем, как все… Корова, вон, вчера отелилась…
И очень долго молчит.
— А ты наместник сейчас, значит?