— Эй! — внезапно, прорезаясь сквозь царствовавший на прогалине пакостный лай, раздался громкий окрик. Я поднял взгляд. Эльф, издалека походивший на водяное чудище из сказок: насквозь мокрый, ободранный, со свисавшей с плеч тиной, стоял на островке и, приложив ребра ладоней к уголкам губ, взывал ко мне, говоря с нескрываемым акцентом. — Сюда! Лес не спасение! Вода — спасение!
Однако все наступавшие существа не позволяли мне даже подумать о прорыве. В спину уткнулся гладкий древесный ствол, а под ногой что-то мягко хрупнуло. Чуть приподняв сапог, я увидел на его подошве мерзкую темную слизь, к которой прилипли мелкие кусочки темно-синей мякоти. Из земли, едва виднеясь среди травы, торчала сломанная грибная ножка.
Теснившие меня мохнатые зверьки вдруг неистово заулюлюкали и зашипели, оскаливая белые клыки. Прочие твари, досель лаявшие на улизнувшего эльфа, вдруг перестали гневаться и торопливо, подобно белкам, развернулись, заскакав в мою сторону. В один момент вся многочисленная бесноватая стая обступила меня тесным, плотным веером, ярясь, точно запертые в клетке и приметившие кошку бойцовские псы.
— Живо сюда, побери тебя ulfroinen!!! — взвизгнувшим голосом вновь завопил эльф.
В этот миг существа словно с цепи сорвались. Точно объевшиеся женьшеня блохи, они принялись прыгать на меня один за другим. Первую пару взмывших в воздух тварей я бесцеремонно огрел плашмя фальчионом, отбросив обмякшие мохнатые тельца в разные стороны. Перед третьим зверьком пришлось пригнуться, давая ему возможность познакомиться мордой с дубовым стволом, а четвертого я, чуть наступая, ударил локтем вооруженной десницы в шею. В свободной руке тут же само собой соткалось заклинание. Толком не обдумав то, какими последствиями данный маневр может отплатить моему утомленному организму, я почти бессознательно швырнул магию вперед. Шквал ветра незримым веником разметал оказавшихся на его пути существ, открывая мне путь к воде.
Припав на землю и окончательно не свалившись лишь за счет вовремя упертого в землю клинка, я, на подкашивающихся ногах, кинулся к пруду. Несколько широких шагов, прыжок — и темная пучина, с характерным бултыхом, поглотила мое тело. Я даже почувствовал, как по пятке скользнули чьи-то алчные то ли когти, то ли зубы.
Вода была ледяной, отчего мышцы и кости вмиг сдавило тисками боли. Вдобавок фальчион тянул десницу, а за ней и весь корпус на дно, однако отпускать сталь я намерен не был, пускай мне и приходилось грести одной, к тому же уязвленной рукой. Оставить меч на дне какого-то водоема, когда вокруг обитали столь недружелюбные соседи, казалось наиглупейшей затеей. Конечно, еще хуже было бы оставить там себя, но я, впрочем, вполне себе справлялся с грузом и не тонул. Да и плыть остервенело, стараясь как можно скорее отдалиться от суши, смысла не было. Погони за собой я не видел, а противоположный берег меж тем, блеклыми очертаниями прорываясь сквозь темную водяную муть, уже показывался на границе зрения. Дыхания мне определенно хватит, и с морозом как-нибудь справлюсь. Не впервой.
Спустя минуту заплыва, я уже, жадно подгребая землю рукой, выползал на островной пляж. Тут же подмышки меня подхватил эльф, выволакивая окутанное тиной и прибрежным илом тело на середину крохотного клочка суши, прямо к широким корням бука.
— Ты жив, mounero? — осматривая меня широко раскрытыми медовыми глазами, спросил лесной житель.
— Я бы этого не утверждал, — перевернувшись набок, еле ворочая языком ответил я, отхаркивая забившуюся в глотку пакостную, хоть и пресную воду.
— Плечо, — чуть дотрагиваясь до моей раненной руки, продолжал эльф. — Я могу помочь.
— Не стоит. Просто царапина.
Мой собеседник замолчал, давая мне возможность спокойно прийти в себя. Земля с покрывавшими ее мелкими заплатками поросли казалась сейчас мягче самой пышной королевской кровати. Распластавшись на ней, я дрожал всем телом, практически не чувствуя конечностей, и лишь легкой украдкой проскальзывавший по ним ветер возвращал мне ощущение ознобших рук и ног. Перед глазами выплясывали золотистые круги, а в голове и груди, обжигая кости, вспыхнул яростный пламень. Я попытался сомкнуть веки, однако они, точно ссохшись, наотрез отказывались сходиться.
Более-менее переведя дух, я привстал на локтях, вглядываясь в очертания противоположного берега.
— Что это за твари? — кивнул я в сторону осадивших пруд с той стороны, упорно отказывавшихся отступать мохнатых существ. Они уже поубавили пыл, молча устроившись близ воды и неотрывно глазея на нас.
— Gulonas, — быстро ответствовал привалившийся спиной к древесному стволу и копошившийся в маленьком мешочке эльф. — Очень прожорливый и упрямый. Мы с тобой им немало напакостничать, — последнее слово косноязычно говорящему на общем языке первородному далось с трудом.
— Это как же?
— Ты раздавить их любимый лакомство, — подняв на меня взгляд, сказал мой собеседник и изъял из куля мелкий, размером с мизинец, белый и тонкий гриб. — А я у них его… украсть.
— И что теперь? Долго они будут нас тут бдеть?
— Кто знать. Как я уже говорить, эти gulonas упрямый. И мстительный. И жестокий. Хотя их внешность к тот совсем не располагать. Вероятно, они остаться здесь до рассвет, пока на водопой не прийти хищник побольше.
— М-м, прекрасно. Только вот, боюсь, голод уморит меня быстрее…
— Ты голоден? — резко ободрился эльф и в очередной раз запустил руку в мешочек. — Я есть кое-что.
Он достал пучок красно-желтых цветов с округлыми лепестками и извилистыми стебельками, протянул мне.
— Я что, похож на корову? — глянув на первородного исподлобья, буркнул я. До носа вдруг донесся запах моей отдававшей сыростью, потом и зеленью куртки. — Хотя да, пахну я сходно.
— Это вкусный! Ну ладно, не совсем вкусный. Зато съедобный и питательный. Мы использовать эта трава в пища.
— Знаешь, тот гриб выглядел намного аппетитнее, — отстранился от протянутых растений я. — Неужели он не в состоянии утолить мой голод?
— В состояние. Но вместе с голод у тебя пропадет и весь остальной чувства, остыть кровь, разорваться сосуд, начаться спазм дыхательный путь, неконтролируемый мыть и рвот…
— Я понял, — подняв руку, прервал я своего собеседника. — Давай свою траву.
Присев, я взял букет, с недоверчивостью посмотрев на цветки.
— Моя имя Эруиль, — подал мне руку эльф.
— Феллайя, — ухмыльнувшись, пожал ладонь я, принимая помощь, поднялся на ноги.
— И как же ты оказаться в моя Чаща, Феллайя?
— Сам не знаю. Считай, Судьба сама за ручку привела.
— Она всегда вести нас, — многоумно кивнул Эруиль, наблюдая как я опасливо подношу пучок цветов ко рту.
В нос ударил пряный аромат свежей выпечки. Решительно вздохнув, я положил траву лепестками на язык, принимаясь медлительно пережевывать растение. Впрочем, долгим мое смакование не получилось, и, едва из прокушенных стебельков засочился сок, как я, истошно закашлявшись, стал плеваться зеленью.
— Да лучше я с голодухи подохну. — Объеденные травинки полетели под дерево. Эльф покаянно понурил голову, и я, заметив это, переменился в тоне. — Не взыщи, Эруиль. Я благодарен тебе за помощь, но, видимо, эльфийская еда не для меня.
— Понимать, — мельком улыбнулся он, но больше ничего не сказал.
— Наверное, вопрос несколько странный, — опустившись на корточки подле воды и принявшись обмывать тряпкой богато обагренный старой, сухой и хлопьями отходившей от лезвия крови меч, решил нарушить едва устоявшуюся немоту я, — но все же. Чем ты здесь занимался?
— Собирательство, — ответил эльф, подняв с берега гальку. Широко размахнулся и швырнул голыш по воде, сея «блинчики». В итоге выскочивший с глади камешек угодил точно в черепушку даже не отреагировавшему на это gulonas. — Только вот, я слишком далеко забрести и… Я забыть, как это по-ваш…