Хотя нечто примечательное в постройках эльфийской обители я все же приметил. Окна. Они были маленькие и узкие, словно бойницы, и при этом полые. Деревянные рамы не стискивали в своих могучих объятиях ни единого стеклышка. Заметить это удалось не сразу, а лишь тогда, когда я вплотную подошел к одному из домиков. Очень странно. Вору пролезть в подобные окошки невозможно, даже будь он тощим коротышкой. Но как же защита от ненастий, дождя и снега? Я, конечно, слышал, что эльфы существуют с природой рука об руку, стараясь оставлять ее девственно чистой и принимая «в лоб» всю ее, так сказать, живость. Но неужели настолько?
— А зачем нам стекло в окно? — ответствовал вопросом на мой вопрос Эруиль. — Ведь так мы не позволять ветер, нежный длань наша Yenna'fore, лелеять нас в ранний утро, рутинный день и праздный вечер. Только дворец украшать стекло с цветный мозаика, но это тоже в дань наша Владычица. А простой дом стекло не нужен.
— А как же дожди? Здесь даже козырьков нет. Неужели живущим в городе эльфам плевать на заливающуюся сквозь пустые окна воду?
— Что, прости? — несколько пометавшись, конфузливо спросил первородный.
— Я говорю, — чеканя буквы, практически на пальцах принялся разъяснять я: — дождь.
— Что такой… — эльф, ломая язык, попытался выговорить слово «дождь», но вскоре сдался. — Что это такой?
— Ну… это когда вода… она… падает с облаков на землю… и…
Тут Эруиль неожиданно расхохотался.
— Что делать? Падать с облака? Что за причуд? Думать, что если мы вечно сидеть в Laensfronor, то это значит, что нам легко запудрить голова?
— Но… — только и смог издать я, как эльф перебил меня.
— Неслыханно! — он продолжал смеяться, чуть ли не выкрикивая слова. — Вода! С небо! На земля! Это как вода смог там очутиться? Или то Боги плакать?
— Я… не знаю точно. Я не ученый, Эруиль…
— Тут и не ученый надо быть, а сказочник или фокусник. Возможно, я и выглядеть глупый, но вовсе такой не являться, Феллайя.
— Тогда, — начал я, решив сменить тему. Похоже, этот эльф и впрямь никогда не видывал дождей. А переубеждать его, по всей видимости, дело бесполезное, — куда вы используете стекло? Или вам оно совсем без надобности, разве что витражи во славу духов складывать?
— С надобность, — кивнул первородный. — Мы делать из него оружие.
— Что? — тут уже я глянул на Эруиля округлившимися глазами. — То есть как оружие? Стекло же слишком хрупкое…
— Хрупкий?! — вновь рассмеялся эльф. — Не знать, как там ваш стекло, которым вы, — он фыркнул, — прикрываетесь от небесный вода, но наш стекло крепче сталь. Даже стрелы наш Хранитель сделаны из стекло. Что ты так смотреть? Думать, это металл? Ничего подобного. То специальный очерненный стекло, чтобы в ночь блеск не выдать тебя. Острейший материал на весь Мара-Дул.
Я с интересом качнул головой. Только мне успелось подуматься о некоей простоте эльфийского существования, как Эруиль сразу меня в этом разубедил. Впрочем, осмыслив слова травника, я не сказать, чтобы сильно ими поразился. Чего бы то ни было невероятного в том, что из правильно обработанного стекла делают оружие, наверное, нет. Это, скорее, просто… необычно. Также необычно будет отплывшему в заморские страны путнику узреть растущие там невиданные фрукты. Он, конечно, удивится существованию столь диковинных плодов, но какого-то ошеломляющего эффекта они на него не произведут. Поэтому единственное, что я мог бы сказать по данному поводу: «любопытно».
Поднявшись по мощеной лестнице, наша небольшая группа, пронзая ночной сумрак, двинулась вдоль неширокого переулка, заставленного домами с распахнутыми рамами и горшками растений на подоконниках. Тропа виляла похлеще хитрого змея, уходя то вправо, то резко сворачивая в противоположную сторону, искривляясь чуть ли не вспять. Каких-либо ярко выделявшихся бы на фоне серых зданий достопримечательностей не возникало. Шли молча и несколько угрюмо, сбавив шаг. Даже эльфы перестали перешептываться, видно боясь разбудить нежащихся в теплых постелях сограждан.
— Зрелищ не самый впечатляющий, да, — вдруг полушепотом завел разговор Эруиль. — От град сказочный эльф ты, конечно, ожидать много больше, но… Ты должен понимать, что мы сам себе не враг и строить просто красивый крепость не стать. Хоть мы и жить в глубина леса, эта стена пережить не одна осада.
— Какую же здесь можно устроить осаду? — покосился я на первородного. — По такой чаще даже самую мелкую катапульту не прокатишь да и войско с трудом проведешь. А едва выведешь их на оперативный простор — сразу окажутся как на ладони у городских лучников. Кстати, где они?
— Они не надо. Ныне время мирный. Мы даже мост не поднимать и врат не запирать, как ты мог заметить. А раньше… Раньше у каждый зуб на стена стоять по три высококлассный лук, а путь преграждать толстый железный решетка.
— И против кого же ваша столь мирная раса вдруг решила развязать войну?
— Не мы развязать… — покачал головой Эруиль. — Вначале то был гном, но времен тот война не помнит даже сам Granmoun. А ему, дабы тебе быть ведомо, свыше восемь век жизнь. Память же о другой рознь менее истерт время. Это быть около трехсот лето назад, когда жадный до земля людской род решить подчинить сопредельный эльфийский владений. Нам получиться отстоять лишь Laensfronor, а больший часть Thyonleyw пришлось отдать вы. А теперь… После человеческий топор от некогда великий, оплетавший весь запад склон Lefraynen Cvay — Драконий Клык — чаща остался мелк, ничтожен клочок, не способен приютить все рожденный в нем дети.
Первородный сурово сжал кулаки и прижмурился, точно готовый, от переполнившей его безрассудной ярости, со всего размаху садануть по первой подвернувшейся стене, но довольно скоро отошел, тяжело вздохнув и вновь глянув на меня.
— Что это была за война? — аккуратно спросил у него я. — Если тебе тяжело говорить, можешь не отвечать, я пойму…
— Не в то дело. Я… не видеть тот война. Не видеть не один война. Потому не могу сказать ты много. Как рассказывать здесь, людь в очереден раз доказать свой тщеславность, самолюбность, жажда кровь… Более о причина тот война я не знать.
— Ты… верно, зол на меня и… весь мой род?.. — обратился я к умолкшему эльфу.
— Нет, бросить. Никто из ныне живущий, а тем более ты, не причастен к те события. Впрочем, это лишь мой мнение.
— То есть?
Эруиль снова сделал большой вдох, будто я который час выпытывал из него какую-то тайную и способную перевернуть весь мир информацию.
— Больший часть проживающий в Laensfronor эльф ненавидит как гном, так и людь, — прямо ответствовал первородный и, чуть помолчав, кивнул в сторону капитана Хранителей. — Он старше я примерно на полтор век. И, как видеть, слабо говорить на ваш язык. И то он знать людской лишь потому, что так настоять Granmoun, ведь воин обязан хоть чуть понимать, о чем говорить потенциальный враг. Сам старейшина и того больше, вообще не говорить на общий, хотя и в открытую не заявлять о какой-то ненависть к вы. Иной эльф считать ниже свой достоинство учить язык узурпатор. А молодой, чей сердце не иметь шрам та война, чаще всего говорить на общий, так как многие из они в последствие уходить из Laensfronor в другой… ваш земля.