Тут использовали каждый дюйм площади: на стенах блестели развешанные сковородки, кастрюли, ковшики и ситечки, с потолочных балок свисали гирлянды сушеных грибов и веники трав, а в углах многоярусными бусами красовались вязанки лука и чеснока. Посреди этого великолепия царила смуглая женщина в пестром тюрбане, из-под которого выбивались черные завитки, липшие ко лбу. Она напевала что-то себе под нос и месила тесто сильными руками. От щедро растопленной печки шел жар, а под столом сидела серая кошка. Завидев Джейн, она зашипела, показав острые молодые клыки.
Кухарка цыкнула на нее, а после подняла взгляд.
— Можно мне молока? — попросила Джейн.
Кивнув, кухарка открыла ледник, вынула оттуда запотевший бидон, плеснула молока в ковшик и, приоткрыв створку печи, поставила его на переливающиеся угли. Выждав с полминуты, вынула ковшик прихваткой, перелила молоко в глиняную кружку и поставила перед Джейн.
— Спасибо, — пробормотала она. — Ноирин, верно?
Женщина кивнула.
— Что желаете? — спросила она с певучим акцентом.
— Больше ничего, спасибо, — ответила Джейн, делая глоток.
Кошка запрыгнула на лавку с другого конца и принялась умываться, делая вид, что Джейн тут вовсе нет.
— Вы давно работаете у миссис Олдброк?
Ноирин кивнула, раскатывая тесто в плоскую лепешку.
— Обед был очень вкусным. Из чего вы делаете морс? Такой интересный вкус.
— Хозяйка говорит, я делаю, — проворчала женщина.
Допив молоко, Джейн поставила пустую кружку на стол.
— Почему вы работаете ночью?
Ноирин быстро глянула на нее темными глазами, подведенными сурьмой, посыпала тесто нарезанными травами и рубленым луком.
— Почему вы не спать? — ответила она вопросом на вопрос.
— Плохой сон, — пожала плечами Джейн.
Хотя сон был хорошим. Она помнила запахи цветов и звездный свет, заливающий холмы, свежесть ночной росы и быстрый бег, за кем-то или от кого-то...
Ноирин достала из ледника тушку кролика, положила его на разделочную доску и сняла с крюка топорик. Кошка перестала умываться и облизнулась, глядя на свежее мясо. Кухарка чикнула острием, бросила ей кусочек, и кошка, поймав его на лету, спрыгнула под стол со своей добычей.
— Плохие сны отсюда, — кухарка постучала указательным пальцем по голове. — Слушай здесь, — она прижала ладонь к груди.
Дверь, ведущая наружу, скрипнула, и на кухню, пригнувшись, вошел Томас, с улыбкой, сверкающей даже через спутанную бороду, и Джейн стало понятно, ради кого кухарка подвела глаза.
Почувствовав себя лишней, она быстро поднялась и ушла прочь.
Стоит ли подозревать слуг? Ноирин говорит с сильным акцентом, она бы не смогла написать те письма, а Томас вряд ли держал в своих руках что-нибудь тоньше черенка лопаты. Есть еще Марта, которая прибирается в доме и отчего-то злится на Джейн. Может, это она?
Вернувшись в свою комнату, Джейн забралась в постель, устроилась поудобнее, поджав колени к груди. Протянув руку, потрогала бусины на ловце снов в изголовье кровати.
Сон, в который она окунулась, был теплым, как молоко. Ей снились зеленые глаза и тонкая улыбка на красивых губах.
***
Ральф взял пачку писем из ящика стола и поднялся на второй этаж. Ему выделили две комнаты и кухню прямо над полицейским участком, что было очень удобно, но самым прекрасным приобретением оказалась секретарша, которая взяла над ним шефство и окружила заботой точно любящая тетушка. На кухонном столе он обнаружил тарелку с пирогом, прикрытым промасленной бумагой, и записку:«Заходила мисс Элизабет Блювенгейз. Очень сожалела, что не застала вас. Пирог с вишней. Не рекомендую». Рядом стояли еще одна тарелка с нарезанной ветчиной и сыром и чайничек, укутанный в полотенце.
Налив себе чай, Ральф устроился на стуле, вытянув ноги, и рассортировал письма по датам на почтовом штемпеле. И конверты, и бумага были совершенно обычными, чуть шероховатыми и серыми, такие продаются в любой канцелярской лавке. Чернила тоже без особенностей и ничем не пахнут.
Развернув первое письмо, Ральф принялся за чтение.
«...жизнь иногда делает странный поворот, но мы должны доверять ей. Нас разделяет океан, но вдруг, по какой-то прихоти судьбы, мы получили возможность узнать друг друга. Того, что я слышал о вас, мисс Уокер, хватило, чтобы проникнуться к вам искренней симпатией и интересом.