Также, Василиса, тебе достанутся подарки твоих родственниц; кое-какие из них найдешь в этой шкатулке. Вот их история.
Спустя месяц после твоего появления на свет, мы с папой пригласили в гости его двоюродных сестер - Валентину Борисовну, Нину Сергеевну, Майю Федоровну. Они были милыми особами, любили нашу семью, и как все женщины нашего семейного клана слыли оригиналками.
Валентина Борисовна - в свое время - переписывалась с несколькими иностранцами, владельцами родовых замков, и просила рассказать ей все подробности о привидениях, живущих в них. Зачем ей это было нужно — никто так и не дознался. По профессии Валентина Борисовна была врачом.
Нина Сергеевна несколько лет прожила в Индии, привезла оттуда массу забавных вещей и безделушек, а также — луковицы редкостных растений, вырастила из них великолепные экземпляры и лечилась от простуды, зубной боли и несварения желудка, вдыхая ароматы индийских цветов.
Майя Федоровна до пенсии работала геологом. Она отличилась тем, что увезла сердце умершего мужа в крымские горы, похоронила его там в скале и каждую весну ездила на горестное свидание с сердцем любимого человека.
Итак, эти три оригиналки явились к нам с папой отметить мое рождение. Мы весело пили-ели, ты тихо спала в кроватке, и, наконец, пришло время делать тебе, новорожденной, подарки.
Валентина Борисовна подарила золотые цепочку и кольцо, сказала: «Пусть Василиса будет красива, как ясный день».
Нина Сергеевна сообщила: «Мой подарок слишком тяжел, поэтому его завтра сюда доставит сосед Митечка. Полный Брокгауз и Эфрон устроит крошечную мадемуазель? Пусть Василиса будет умна - это немаловажно для жизни».
А Майя Федоровна весело прощебетала: «Пока ваша девочка напоминает птенца в гнезде. Но я оставлю ей весь наш домашний архив - письма, документы, фотографии, портреты. Когда она узнает об ошибках и радостях своих предков, она должна стать добрейшим человеком».
В разгар нашего праздника в дверь раздался звонок. Василиса, твой отец пошел открывать дверь, и в следующее мгновение на пороге предстала еще одна двоюродная сестричка. Только уже моя. Она была на десять лет меня старше. Звали ее Галина Меркурьевна.
Наша семья не любила Галину: где бы она ни появлялась, начинались ссоры, сплетни, подозрения, мелочная возня. Галина Меркурьевна тоже слыла странной дамой. Она собрала у себя на квартире небольшой музей из вещей умерших родственников, и не было ни одних родственных похорон, где бы Галина Меркурьевна не выклянчила какой-нибудь предмет, принадлежавший покойному...
«Так, так, — зловеще прошипела моя двоюродная сестра, — собрались, радуетесь. В семейке одной бабой больше... Жаль про меня забыли. Похоронили что ли?»
«Галь, ну зачем ты говоришь глупости? — нервно возразила Валентина Борисовна. — Никто про тебя не забыл. Ты же не любишь возвращаться домой поздно, а мы можем сидеть в гостях сколь угодно долго».
«Ладно, не оправдывайтесь, — хмыкнула Галина Меркурьевна. — Не лишайте хотя бы возможности сделать малютке презент. Я же не чужая тетка с улицы».
«Делай, делай, - подбодрила Галину Меркурьевну Майя Федоровна. — Подарок - всегда хорошо!»
«Хорошо? — скрипуче засмеялась Галина Меркурьевна. — Подарки, дорогая, это ОЧЕНЬ хорошо... Я дарю малютке старинное зеркало из деревни Огныка и хочу, чтобы оно вернуло девчушке в свой срок те любовные ураганы, от которых однажды отказалась ее мать».
«Ах, ты, гнусная жаба, обозлилась Майя Федоровна. — Иди отсюда со своим зеркалом и чепухой гороховой».
«Уйду, уйду... Но зеркало это уже никуда отсюда не денется. Хоть бейте его, хоть выбрасывайте, хоть в комиссионку снесите. Есть на свете вечные вещи».
...Дочь моя Василиса, я никогда не думала, что именно мне придется рассказать тебе о зеркале из деревни Огныка.
Я никогда не думала, что именно тебе, моя радость, доченька, оно должно принести беду. Но раз так случилось, я вынуждена передать тебе всю правду.
Была одна дальняя родственница у твоего отца по имени Евпраксия. Когда началась Великая Отечественная война, она уже была древней старухой. Жила в нашей деревне, в том доме, где сейчас семейство Быковых. Эта Евпраксия, как ты уже догадалась, не отличалась от всех наших женщин тем, что слыла серой мышкой: такая же необычная особа, как мы все.