— Знаешь, Ковбой, — она искоса взглянула на него, — может, когда-нибудь я все расскажу тебе. Но не сейчас.
— Как поживает твой брат?
Сара напряглась, замедлила шаг.
— С ним все нормально. Подыскивает себе квартиру. Его оставили в покое, он ведь ни для кого не представляет ни опасности, ни интереса.
Они подошли к замаскированной «дельте», и Ковбой с любовью похлопал темную матовую поверхность. Настроение у него значительно улучшилось.
— Рено сказал, что в той машине мог быть сам Каннингхэм. Верно? — спросил он.
— Нет. Там было трое, в том числе женщина, но Каннингхэма среди них не было. Просто один из них называл себя так. Он врал.
— Плохо.
— Да, очень плохо. — Сара нехорошо улыбнулась.
Солнечные лучи, падавшие сквозь маскировочную сетку, расписали ее лицо замысловатым узором из света, тени и шрамов. Уоррен, стоявший около испытательного стенда, искоса посматривал на гостью.
— Это Сара, — представил спутницу Ковбой. — А это Уоррен. Благодаря ему «дельты» могут летать.
— Привет, Уоррен, — вежливо сказала Сара.
— Привет, — буркнул тот. Повернулся к «дельте», с гордостью спросил: — Неплохая самоделка, правда?
— Неплохая, — улыбнулась девушка. Тронула гладкое брюхо самолета. — Неужели ты соорудил все это в твоей мастерской?
— Почти все, кроме двигателя! Их мы сняли с бывших военных самолетов, они из орбитальных сплавов, очень дорогие и после трех тысяч летных часов требуют наладки. Но все остальное мастерим сами. Корпус, например, из композитных материалов. Получается почти так же хорошо, как из орбитального сплава, но гораздо дешевле. Из металла делаем только шасси, некоторые части гидравлической системы и еще кое-что.
— Эти «дельты», — включился Ковбой, — были предназначены для доставки грузов на большие расстояния. Приходилось загружать их топливом по самую макушку, поэтому они уступали истребителям в скорости и маневренности. Мы попытались компенсировать это более совершенной электроникой, вооружением и прочим.
— А эти штуки вы тоже делаете в своей мастерской? — Сара показала на ракеты, лежавшие около испытательного стенда.
— Да, — ответил Уоррен. — Ракеты собирать даже легче, ведь многие компоненты продаются свободно. Кроме ракетного топлива и взрывчатых веществ, конечно. Их приходится заказывать в подпольных лабораториях.
— Мы как раз занимались ими весь день, — сказал Ковбой, — поэтому я и не смог встретить тебя в Санта-Фе. Надо было закончить. Завтра на рассвете я лечу в Неваду.
Налюбовавшись на самолеты и ракеты, Сара окинула взглядом горы, и разговор перешел на другую тему.
— Доджер выделил мне комнату в своем доме. Ты могла бы остаться у меня, — нерешительно предложил Ковбой. — Если, конечно, я не потревожу тебя своим ранним подъемом.
— Благодарю, — улыбнулась Сара, — мои вещи уже лежат в твоей комнате.
— Отлично! — Ковбой окончательно повеселел. — А музыкальный автомат ты уже видела?
— Какой автомат? Тот, о котором ты рассказывал? Нет, не видела.
— Скоро я закончу дела с Уорреном и все покажу тебе.
— Прекрасно! Кстати, теперь я — твой телохранитель. — Сара поправила на бедре автомат. — Смотри, не подорвись на своих ракетах. Я ведь за тебя отвечаю.
— Постараюсь.
Пока Сара осматривала окрестности. Ковбой изучал ее профиль. Ему показалось, что девушка то ли испытывает облегчение, то ли просто ему благодарна. Но понять ее настроение он не смог.
«Пони-экспресс» ждал. И Ковбой вернулся к своему любимцу.
19
Сара расположилась на заднем сиденье лимузина, который мчался по равнинам Аризоны. Рядом сидели два телохранителя из «Стражей закона». Они разрешили ей связаться с братом — из автомобиля звонить можно без опаски.
— Слушаю, — ответил незнакомый голос.
— А где Дауд? — спросила она, пытаясь подавить тревогу.
— Сейчас позову. Минутку.
Что случилось? В голову лезли страшные мысли.
— Привет, Сара, — раздался наконец голос брата.
— Это Ник подходил к телефону?
— Да. Он часто навещает меня. Ник больше на них не работает. Они сказали, что он нарушил контракт, не попытался задержать тебя, когда ты убегала. Как будто он мог это сделать. Они отобрали у меня акции, и теперь мы с ним оба остались на бобах.
— Послушай, Дауд, вдруг он еще работает на них.
— Может быть. Меня это не волнует. Он со мной, и мы ищем подходящую квартиру. — Было слышно, как Дауд затягивается сигаретой. — На самом деле его зовут Сандор Нксумало. Я долго не мог привыкнуть. Все время хотелось называть его Ником.
Сара поняла, что ее легкомысленный брат все так же доверчив и неосторожен. Необходимо его предостеречь.
— Дауд, прошу тебя, этот человек может подслушивать наши разговоры. Если захочешь позвонить мне…
— Помню. Новостей нет? Я спешу. Надо идти искать квартиру.
«Нужно попросить Гетмана убрать от Дауда этого подозрительного типа», — подумала девушка, но потом отказалась от этой мысли. Брат мог догадаться, что это сделано по ее просьбе, и снова станет обвинять ее Бог знает в чем. Сара остро почувствовала свое бессилие.
— Дауд, пожалуйста, будь осторожен.
Но тот уже бросил трубку. Да, Каннингхэм и ему подобные отлично понимают психологию обездоленных, умело играют на их слабостях. Обещают помочь, тем самым легко подчиняя себе, а потом выбрасывают как ненужный хлам.
— Дауд, будь осторожен, — прошептала девушка в глухую трубку. В ответ лишь гудки. Как предостережение. Только бы вот понять, откуда ждать опасности.
20
В душе Ковбоя снова звучала музыка. Он называл ее «Песнь о небе». «Пони-экспресс» поднимался над побережьем Тихого океана. На черной матовой поверхности «дельты» играли лучи восходящего солнца, синее небо постепенно темнело, перетекая в космическую бездну.
— Рено, — подумал Ковбой. Ему нет нужды произносить слова вслух: нервные импульсы, преобразованные в радиосигналы, мгновенно передавались другу. — Сообщи им, что я уже в условленном месте.
— Хорошо, — откликнулся Рено из своего кристалла на другом побережье Америки. Он выполнял роль связного.
Время от времени Ковбой посматривал на дисплеи. Двигатели пока работали вполсилы, индикаторы мерцали спокойным голубым сиянием. Снизу, со стороны Калифорнии, доносились слабые сигналы локаторов, которые почти не отражались от поверхности «дельты», покрытой поглощающей краской.
— Ковбой, ты сейчас не занят? — спросил Рено.
— Нет. Просто кружу в ожидании наших «друзей».
— Я тут пошастал немного по лаборатории и обнаружил кое-что интересное.
— Не боишься? Если заметят, они ведь могут расторгнуть с тобой контракт.
— Мне тут страшно скучно, совершенно нечем заняться.
— Рено, ты подвергаешь себя опасности.
— Нисколько. Я научился обманывать охранную систему. Она уже лет десять как устарела. У наших «Стражей закона» я тайком позаимствовал программу-взломщик и получил доступ к секретной информации лаборатории.
Ковбой с беспокойством подумал о том, что произойдет, если в лаборатории, где сейчас хранится кристалл с Рено, вдруг пронюхают о проделках своего подопечного. Его друг сильно рискует. Сотрут — и все дела. Ошибки, мол, неизбежны.
— Рено, не играй с огнем.
— Они не догадаются. Я знаю, что делаю. Официально эта лаборатория не считается секретной, но на самом деле тут втихаря занимаются очень любопытными вещами. Они не только переписывают информацию с живого мозга богатых клиентов в кристаллы.
— Тем более, Рено. Не дразни гусей.
— Ты слышал о проекте «Черный разум»?
Ковбой напряг память, одновременно поглядывая на показания приборов.
— Нет, вроде нет.
— Неудивительно. Я тоже. Так вот, Ковбой, это — самая бесовская программа в мире. Она способна легко вторгаться в живой мозг. Ее разработали секретные службы США накануне войны. Те самые люди, которые и поныне трудятся в лаборатории, где я пока обитаю.
То, что секретные службы всюду суют свой нос, Ковбоя не удивило. Он наслышан о темных довоенных делах в самых различных областях. Так почему бы этим людям не продолжать свои занятия и теперь? Обстоятельства меняются быстрее, чем люди.