– Не могу, – улыбнулся юноша.
– Плохо! – буркнул торговец и, дождавшись, когда матросы закончат купание, спустился на палубу и подозвал боцмана.
Тот выслушал Бахрея, и вскоре два матроса принесли полосу брезента и соорудили из него ширму. Торговец зашел за нее и разделся. Матросы стали поливать его забортной водой. Бахрей кряхтел и фыркал. Наконец он, довольный, вышел из-за ширмы и обратился к Томасу:
– В шахматы играть будем?
– Будем!
– Люк открыть? – окликнул капитан торговца.
Тот на мгновение задумался:
– Хорошо, открывай!
Капитан спрятал в уголках губ улыбку и кивнул помощнику:
– Открывай!
Тот подошел к задраенному люку на юте, некоторое время возился с ним. Наконец поднял крышку и подпер ее упором. Сразу в душную каюту ворвалась прохлада. Легкий сквозняк прошелестел прижатыми камнем бумажными листами на буфете и вылетел в раскрытую дверь.
Бахрей сел на диван, повертел головой:
– Действительно, так лучше.
– Почему раньше не открывали? – спросил Томас, расставляя шахматные фигуры.
– Раньше открывали, – медленно произнес торговец, – пока шторм все бумаги не залил.
За шахматами они просидели до полудня. Услышав, как рында отбила получасовые склянки, Томас встал из-за стола.
– Ты куда? – задал вопрос торговец.
– Пойду гляну, как капитан с помощником определяют координаты.
– Я тоже, пожалуй, взгляну.
На юте помощник устанавливал треногу с солнечными часами и выверял ее положение по компасу. Капитан стоял рядом. В руке он держал большой латунный угольник с подвижной планкой.
Убедившись, что часы выверены, капитан поднес угольник к глазам и, перемещая подвижную планку, направил верхний конец угольника на солнце.
– Я готов, – произнес капитан. – Как у тебя?
– Менее четверти часа до полудня осталось.
Помощник внимательно следил за едва заметно движущейся тенью солнечных часов и, когда она дошла до красной линии, крикнул:
– Стоп!
– Есть! – ответил капитан и, отстранив угольник, взглянул на деления на подвижной планке.
Насвистывая какой-то мотив, он спустился к себе в каюту. Через несколько минут появился снова.
– Если я правильно запомнил цифры на карте, которую просматривал в Венцеграде, то к вечеру, крайний срок к завтрашнему утру, будем на Двипе. Если, конечно, – капитан поднял голову и осмотрел горизонт, – ветер не изменит направления.
– Не изменит! – заверил помощник.
– А там парус! – произнес Бахрей, показывая рукой направо.
Действительно, почти сливаясь с горизонтом, был виден треугольник паруса.
Капитан поднес к глазам зрительную трубу:
– Это судно с двойным корпусом, идет тем же курсом, что и мы. У него высокая мачта и еще одна малая на корме.
– Я видел такие суда! – сказал Томас. – Они иногда заходят в Арьян. Это купец из Двипы.
– Скорость у него выше, чем у нас, – продолжал капитан. – Если это торговец, значит, мы на верном курсе.
Но ни к вечеру этого дня, ни к утру следующего долгожданная земля так и не показалась. Переменил направление только ветер. С полного бакштага17 он перешел на галфвинд18. Скорость «Тиамат» сразу упала, и она накренилась на левый борт.
Команда немного приуныла от безбрежного однообразия, и даже купание на палубе не приносило воодушевления. Один лишь капитан оставался подтянутым и бодрым. Затеянная было охота на акулу, которая близко подплыла к дхау, ко всеобщему разочарованию закончилась ничем.
Акула под воодушевленные крики команды заглотила наживку из куска солонины и забилась на тросе. Чем ближе ее подтягивали к борту, тем отчаянней она сопротивлялась. Кончилось тем, что крюк с наживкой вырвал у акулы кусок бока и она, оставляя кровавый след, ушла в глубину.
Матросы отправились обсуждать на баке неудачную ловлю.
Боцман, заметив чаек, закричал:
– Капитан, птицы! Птицы!
– Значит, землю скоро увидим, – нарочито равнодушно ответил капитан.
Команда встретила эту новость с оживлением. Даже кок, редко показывавшийся на палубе, вылез из своей кашеварни поглядеть на далеких чаек.
Через час вахтенный с мачты закричал:
– Земля! Земля!
Это сообщение было уже встречено как само собой разумеющееся. Все свободные от вахты матросы выстроились у фальшбортов и стали вглядываться в дрожащую синюю даль по курсу, где едва наметилась сероватая полоска.
После полудня наплывающая твердь заполонила собой все обозримое пространство. Пригорки, холмистые зеленые равнины, сползающие прямо в море, слоистые берега, уступами обрывающиеся в воду, а за ними в сиреневой дымке контуры далеких гор.
17
Бакштаг – попутный ветер, составляющий с диаметральной плоскостью судна угол более 90° и менее 180°.