– Джулия, – прошептал я.
– Джулия, а дальше как?
– Джулия Сильверстоун.
Он слегка приоткрыл рот и наклонил голову набок, глядя на меня.
– Твоя мама – Джулия Сильверстоун?
Я кивнул.
– И она оставила тебя здесь?
Я снова кивнул.
– Вот сучка, – пробормотал он, вставая со скамьи и сжимая пальцы в кулаки. Он шагнул ко входной двери, открыл ее и остановился. Достав изо рта сигарету, он протянул ее мне.
– Куришь? – спросил он.
Это вовсе не была сигарета. Я должен был понять это по запаху.
– Нет.
Он сдвинул брови.
– Ты сказал – Джулия Сильверстоун, верно? – Я кивнул в третий раз, и он сунул самокрутку прямо мне в руку. – Значит, кури. Так тебе будет теплее. Я приведу твою сучку-мать.
– Она не… – дверь захлопнулась прежде, чем он успел услышать мою фразу до конца, – …сучка.
Я держал самокрутку между пальцами и дрожал от холода.
«Так тебе будет теплее».
Я совсем замерз, поэтому втянул дым и захлебнулся кашлем.
Я кашлял долго и сильно, затаптывая брошенный на землю бычок. Я не понимал, почему люди это делают – почему они вообще курят. В тот момент я поклялся, что никогда больше не буду курить.
Мужчина вышел из дома, таща за собой мою мать. Она едва стояла на ногах и была вся потная.
– Хватит тащить меня, Рикки! – закричала она на него.
– Заткнись, Джулия. Ты бросила своего мальчишку здесь на весь вечер, безмозглая дура.
Я сжал кулаки и выпятил грудь. Как он смеет так говорить с моей мамой! Он совсем не знает ее. Она была моим лучшим другом, не считая моего брата Келлана. А этот тип не имеет права так говорить с моей мамой. Если бы Келлан услышал этого придурка, он ужасно разозлился бы. Хорошо, что его здесь нет, он со своим отцом уехал куда-то на подледную рыбалку.
Я не знал, что можно ловить рыбу, когда вода покрыта льдом, но Келлан на прошлой неделе рассказал мне все об этом. Мама сказала, что подледный лов – это для придурков и неудачников.
– Я говорила тебе, Рикки! Я больше не употребляю. Ч-честное слово, – выдавила она. – Я просто заехала сюда повидаться с Бекки.
– Врешь, – ответил он, таща ее вниз по ступеням крыльца. – Идем, пацан.
– Куда мы идем, мам? – спросил я, следуя за матерью и гадая, что будет дальше.
– Я отвезу вас обоих домой, – ответил мужчина. Он затолкал маму на пассажирское сиденье своей машины, и мама закрыла глаза и обмякла. Потом он открыл мне заднюю дверцу, и когда я забрался внутрь, захлопнул ее за мной. – Где ты живешь? – спросил он, усаживаясь на водительское место, включая мотор и выруливая на дорогу.
Его машина была блестящей и красивой, красивее, чем любая машина, виденная мною до этого. Мы с мамой везде ездили на автобусе, так что, сидя в этой машине, я чувствовал себя просто принцем.
Мама начала хрипеть и кашлять, потом изо всех сил постаралась прочистить горло.
– Ты не понимаешь, мне нужно было увидеться с Бекки! Мой хозяин – просто урод, он сказал, что я не заплатила за последние два месяца. Но я заплатила, Рикки! Я заплатила этой сволочи, а он вот как со мной обходится! Поэтому я поехала к Бекки, чтобы занять у нее денег.
– С каких это пор у Бекки появились деньги? – спросил он.
– Не появились. Я так и думала, что у нее нет денег. Но я должна была убедиться. Потому что хозяин сказал, что если у меня не будет денег, я могу не возвращаться. Поэтому я не знаю, куда нам идти. Дай мне хотя бы ненадолго забежать к Бекки, спросить, – забормотала она, открывая дверцу, хотя машина продолжала ехать.
– Мама!
– Джулия!
Мы с Рикки выкрикнули это одновременно. Я потянулся с заднего сиденья, чтобы удержать ее за плечо, он схватил ее за рукав рубашки, рванул на себя и захлопнул дверцу.
– Ты с ума сошла? – прорычал он, раздувая ноздри. – Черт бы тебя побрал, завтра я оплачу твой счет, но сегодня вы останетесь у меня на ночь.
– Ты это сделаешь, Рикки? Боже, мы так тебе благодарны, правда, Ло? Я верну тебе эти деньги, все до единого цента.
Я кивнул, чувствуя, что наконец-то начал согреваться.
«Тепло».
– Я куплю пацану что-нибудь поесть. Сомневаюсь, что ты его кормишь.
Он залез в карман и достал пачку сигарет и зажигалку в виде фигурки индийской танцовщицы. Когда он щелкнул зажигалкой, танцовщица закачала бедрами. Я был загипнотизирован этим движением, не в силах оторвать взгляд. Даже когда Рикки зажег свою сигарету, он продолжил безостановочно щелкать зажигалкой.
Когда мы приехали в квартиру Рикки, я был потрясен тем, сколько у него вещей. Два дивана, огромное кресло, картины, здоровенный телевизор с кабельной антенной и холодильник, забитый едой настолько, что хватило бы, чтобы накормить весь мир. После ужина Рикки уложил меня на один из диванов, и я начал уплывать в сон, слыша, как они с мамой шепчутся в коридоре неподалеку от двери.
– У него твои глаза, – пробормотала она.
– Да, знаю. – Его голос был полон злобы, но я не совсем понимал, почему. Я слышал, как приближаются его шаги, и открыл глаза, увидев, что он склонился надо мной. Сжав ладони, он сощурился. – Ты же мой сын, верно?
Я ничего не ответил. А что я должен был сказать?
Губы его скривились в злой усмешке, он раскурил сигарету и выдохнул дым мне в лицо.
– Не беспокойся, Логан. Я позабочусь о тебе и твоей маме. Обещаю.