Лукаво подмигнув, я села в хозяйское кресло и посмотрела на дверь.
- Жарковато сегодня...- табличка на столе подтвердила имя хозяина, - Даниил.
Лицо мужчины чуть заметно скривилось и вновь приняло вежливое выражение, что немного удивило. В нашем обществе свои имена уважают и воспринимают с гордостью, а тут - забавная реакция. Склонив голову к плечу, смерила стол придирчивым взглядом и заметила рамку с фотографией рядом с массивной статуэткой вставшего на дыбы крылатого льва. Погладив пальцем бронзовую лапу, я взяла снимок. С прямоугольника глянцевой бумаги улыбалась милая девушка с копной светлых волос, россыпью золотистых веснушек на вздёрнутом носике и необычайно голубыми глазами.
- Жена?
- Дочь, - сухо ответил Данил, садясь в кресло онапротив и скрещивая руки на животе. Он ждал. Слишком терпеливо для обречённого. И это нервировало больше, чем обычные истерики, мольбы и стенания.
- Жива?
- Уже нет.
- А это кто? - заметив у самого края чьё-то плечо, безжалостно отрезанное от изображения, я ткнула в него пальцем.
- Сын, - выдавил он, через силу и я осклабилась.
- Недостаточно хорош или, - мне захотелось причинить Гордееву боль, - недостаточно мёртв?
Даниил схватился за подлокотники кресла и едва удержался, чтобы не оттолкнуться, бросившись вперёд. В нём бушевали истинные эмоции, о которых, возможно, он и сам не подозревал. Ненависть, обида, стыд. Часть из них были для меня, остальные же целиком назначались самому себе.
- Тебе нечего терять? Правда?
Мужчина передёрнул плечами, и я хищно подалась вперёд, ловя возможность вкусить его ложь. Уставившись мимо меня в открытое окно, он поёжился, стряхнув напряжение и заговорил, немного растягивая гласные.
- Мне немало лет. Я добился высот и прилично потерял. Часто держался за тех, кто того не стоил и не ценил тех, кто был действительно...Ты когда-нибудь любила?
Вздрогнув как от удара, откинулась назад и неспешно забросила ноги на стол, скрестив идеальные лодыжки. Все мужчины находили меня привлекательной, пока не понимали кто перед ними, и я слукавлю, если скажу, что не хотела забыть о своей природе или солгать о ней, чтобы быть счастливей. Однако он спросил о любви. Странный вопрос. Нелогичный и несвоевременный.
- Короткий ответ тебя устроит?
- Значит, нет...
- Конечно «да»,- перебила его я и удовлетворилась выражением искреннего удивления на суровом лице. - Слишком давно и наверно совершенно не того кого нужно, но я любила.
- Ты помнишь хотя бы его имя?
- Я помню вкус его крови, - закрыв глаза, призналась и гулко сглотнула, действительно вспомнив.
Перед глазами качнулся образ мужчины. Сильный высокий, с пронзительными глазами цвета застывшей лавы – он мог бы стать моим спасением, тихой гаванью. Мог быть тем, на кого я смотрела бы с теплом, ловя каждое слово. Мне хотелось, чтобы он стал моим мужчиной. Чтобы я сама принадлежала ему по-настоящему. Вот только он предал меня. Сотворил то, что я никогда не смогу ему простить.
- Как ты с этим живёшь? – вырвал меня из прошлого голос Гордеева.
- Хреново, - с горечью во рту я всё же улыбнулась. - Но не у всех есть роскошь выбирать.
- А если бы была?
- Достаточно, - оборвала я становящийся бессмысленным разговор. - Где потерялась твоя секретарша? Здесь становится жарко, - стерев испарину со лба, я ухватила ближайшую папку и принялась обмахиваться.
Гордеев вытащил из кармана пачку сигарет и ловким щелчком вытряхнул одну. Едва заметно дрогнувшими пальцами он сунул её в рот и поднёс зажигалку. Ароматный дым завитками заскользил к потолку. Мужчина затянулся и с расслабленным видом откинулся на мягкую спинку, стряхнув пепел прямо на ковёр ручной работы. Кощунство в чистом виде. Это показалось неправильным, противоестественным. Мне бы довериться своей интуиции, придирчиво оценить обстановку, заметить, что в интерьере нет пепельницы, но часы на запястье показывали десять двадцать, становилось невыносимо жарко и к собственному неудовольствию мне начинал нравиться Гордеев. Он был сильным. Точнее - ещё есть. Решительно выдохнув, я поставила ноги на пол и поднялась.
- Торопишься?
- Пора, - я сожалела о том, что сделаю.
- Ты получаешь удовольствие от своей работы?
- Ненавижу её, - лгать ему совсем не хотелось.
- Но ведь ты её выбрала.
- Слишком давно и я уже сотню раз пожалела, что просто не оказалась достаточно смелой тогда, чтобы отказаться.
- Что ты получила?
- Время, - зачем говорила все это я и сама не понимала. - Ничего кроме.