— Ты поймешь потом. Сейчас я не могу тебе сказать, но это очень важно.
— Дядя, они любовники! И уже давно, как только он здесь появился и это при еще живом отце.
Кит не сдержалась. Ее огорчало невозмутимое лицо старшего Саддара, когда внутри нее, все кипело и клокотало от бессильной ярости.
— Тише, Кит. Руны не любят шум и суету.
— Дядя…
— Послушай, Кит. Твой отец был взрослым, способным на принятие решений человеком. Он сам выбрал себе такую судьбу, и у них Синити все было очень сложно, ты узнаешь, потом, — Даэтворт замолчал на минуту, опуская следующую руну, затем поднявшись и задумчиво оглянувшись по глади степи, продолжил, — сегодня я уезжаю. Ты отправишься в пансионат послезавтра утром. Я пришлю за тобой экипаж. Забудь о Синити.
— Если бы это было так легко.
— Поверь, она не стоит того. В жизни много других вещей, достойных твоего внимания. Ты будущая высшая — встречай тяготы жизни с холодной, как эта земля головой, а эмоции и истерики оставь этой змее.
Даэтворт чуть улыбнулся, в уголках глаз собрались морщинки. Они стояли посреди пустоши, пронизанной леденящим ветром и смотрели друг другу в глаза…
Просто она пока не знает всего, не говорят, думая, что она слишком юна для этого, — думала Кит, уставившись на широкую спину дяди, пока они шли к оставленному поодаль экипажу, — Даэтворт тоже был не в восторге от жены брата, но почему-то он благосклонно относился к ней, терпел ее выходки. Что ж, значит так нужно. Саддар-старший всегда был очень ответственным, разумным и сильным. Раз он считает, что растрачивать силы на бесполезную борьбу с Синити это глупо, то, наверное, стоит прислушаться. Хотя это трудно.
Когда лица коснулся теплый, пахнущий чаем и поджаренным хлебом воздух малой гостиной, где обычно любили собираться домочадцы, Кит с благодарностью посмотрела на старого Олава растопившего камин к их приходу. На пару секунд замерла, наслаждаясь уютом родного дома и провожая с легкой улыбкой удаляющегося, уже прихрамывающего дворецкого, кивнула Маджели, сидевшей на одном из диванчиков гостиной. И в следующее мгновение напряженно застыла. Из-за высокой спинки кресла, напротив камина, выглянула белобрысая голова.
— О, Даэтворт! Такой холод, а вы решились на прогулку?
Ей никто не ответил.
Из ниши глубокого окна, не сразу замеченный, показался Соул с бокалом вина. Тот смотрел только на Даэтворта, не считая нужным обращать внимания на остальных.
— Замерзла Кианнейт? — в темных глазах Маджели мелькнуло беспокойство. Покосившись в сторону кресла, за которым скрывалась Синити, она жестом показала на чашку с чаем.
Кит прошла к столику. От камина шло тепло, и, чувствуя как оттаивают окоченевшие руки, она взяла еще и чашку с чаем.
— Ничего с ней не случится, Маджели. — Неприятно полоснула взглядом Синити, развернувшая кресло, чтобы предстать во всей красе.
Даэтворт с Соулом, стоявшие в другом конце гостиной, у парадной лестницы, к удивлению Кит, о чем-то тихо переговаривались. Странно, какие общие темы могут быть у Саддара с любовником его невестки?
— Возьми печенье, Кианнейт. И присядь, пить чай стоя не нужно, — жужжала Маджели под неодобрительные взгляды Синити. Но Кит и не слушала ее — навострив ухо, она по лицам мужчин, пыталась понять, о чем они говорят. Это не осталось незамеченным.
— Глаза не сотри, мерзавка! — тихо прошипела Синити. В зеленых глазах плескалась уже неприкрытая ненависть, делавшая их цвет более светлым, из-за суженного в точку зрачка, — что, уже заглядываемся?!
Кит отставив чашку и постаравшись не волноваться, как это обычно бывало, удивленно посмотрела на скривившееся лицо мачехи.
— Как ты не захлебываешься в том жидком дерьме, что клокочет в тебе, Синити?
Ахнула Маджели, наверняка пораженная словарным запасом своей шестнадцатилетней воспитанницы.
— Кианнейт! Это возмутительно! Сейчас же извинись.
Идеальные черты лица застыли, дрогнула нижняя губа. Она здорово разозлила эту стерву. Правда еще обратила ненужное внимание на себя. Заметила боковым зрением, как на нее уставился Соул. Синити даже замялась, понимая, что не может сейчас излить всю накипевшую ярость при Саддаре-старшем и растерянно посмотрела на своего любовника.
Кит обернулась на мужчин и наткнулась на янтарный взгляд. Вот всегда ее удивляло, как у такого мерзкого, наглого прохиндея, такие удивительные, необычные глаза. Как кристаллы, подсвеченные изнутри и умеющие иногда выдавать настоящие сполохи огня в глубине. Нереальные, потусторонние. Кто он?
— Кит, иди к себе, — Даэтворт смотрел на Синити, словно предупреждая, никаких скандалов, — тебе нужно отдохнуть.