— Нет, конечно! Разбужу после обеда и отправишься в путь, времени будет достаточно, чтобы с приходом ночи уже быть в императорском дворце.
Маджели что-то еще говорила, бурчала под нос и время от времени, взволнованно подходила к окну, вглядываясь в белоснежные просторы. Кит провалилась в беспокойный сон.
— Кит, приходил Гэнс, я сказала, что ты спишь.
— Только его здесь не хватало.
Маджели придвинув ей тарелку, издевалась над бутылкой вина, пытаясь ее открыть.
— Дона Маджели, ну позовите Тео, он поможет, — Кит подперев подбородок кулаком, задумчиво застыла взглядом в одной точке.
— Я сама, — пропыхтела Маджели и легкий хлопок возвестил о том, что сил у наставницы еще достаточно, — он оставил записку, вон там, на столике у двери.
Пока та разливала вино, Кит взяла белый конверт и вернувшись на свое место, развернула бумагу.
— Что пишет наш кавалер? — темные глаза Маджели пытливо уставились на Кит.
— Объясняет, что связь Синити была кратковременной и его самой большой ошибкой в жизни, — медленно протянула Кит, наблюдая, как искристое, красное вино плещется в бокале.
Сразу выпив половину, Кит со вздохом откинулась на спинку стула. В тишине столовой часы пробили пять часов. Навряд ли сегодня получиться уехать, она слишком долго спала, измученная ночными событиями и мыслями о судьбе Соула.
— Ну и? Кит, я уверенна, что Гэнс искренне раскаивается и любит тебя.
Кит рассеяно скользнув взглядом по столовой, отчужденно кивнула на ее слова. Маджели так незатейливо старалась оправдать Гэнса, не понимая, что дело не в этом. Не в Синити и не в самом Хоуорте — просто она не любила его.
— Я не держу зла на него, дона Маджели. Мы друзья…наверное, но не больше.
Близился вечер, а в особняке царила абсолютная тишина. Раньше слуг было больше. Да и домочадцев…Теперь она абсолютно одна. Внутри по венам растекался жар, вино сделало свое дело, погрузив Кит в теплое, уютное отупение.
— Соул, да? Вы любовники? — Маджели, в глазах которой застыл укор и недовольство, пристально посмотрела на Кит.
— Да.
— О, Кит, но как ты могла! После всего?!
Глядя на сверкающий гранями бокал перед собой, Кит отвернулась к двери в столовую, чтобы не видеть разочарования в глазах наставницы.
— Смогла.
— После того как он…с Синити?!
Кит повернувшись к ней, скривилась, не в силах совладать с всколыхнувшейся горечью.
— Не напоминайте мне о ней. Это моя боль.
Маджели поджала губы, встала и отошла к окну.
Кит так хотелось ее успокоить, стереть с ее окаменевшего лица эту глубокую горечь и разочарование…Она встала, но не в силах устоять, снова упала на стул. Тело заволокло сладкой слабостью и внутри, где-то у сердца, казалось, кружил огненный вихрь.
— Тебе плохо милая? — Маджели обернулась и стремительно подошла к столу.
— Не знаю, — неловко дернув рукой, Кит опрокинула бокал.
Тот упал и по белой скатерти растеклось красноватое пятно, закрашивая идеальную белизну ткани в багровые тона. Подняла ладонь ко лбу, внутри снова мучила какая-то забытая мысль…Белое, а потом красное. Жанет в белом, она так пыталась копировать Синити, думая, что таким образом обратит на себя внимание Хортоса. Одинаковые прически и цвет волос, почти одного роста и идентичные наряды. Только одно отличие, у Синити платье с красными переливами…Резкий вдох, Кит замерла, рассматривая, как увеличивается красная лужица, захватывая все больше белоснежной ткани на столе.
— Синити не было во время фейерверка у крыльца. О, боги! Это стояла Жанет, ее белоснежное платье, как и колонны за спиной, как статуи на лужайке перед домом — все стало красным из-за багровых огней в небе!
— Кит? Ты о чем, милая?
— Ее там уже не было! Она умирала в своей спальне от ударов ножа для колки льда!
Глава 19.
Соул.
Бред какой-то. Именно сейчас, когда ему необходимо присутствие в Саддарвиле, приходится сидеть пред сборищем советников Саддара и отвечать на одни и те же вопросы. Император…тот сидел в глубокой задумчивости и иногда бросал короткие взгляды в сторону Соула.
— Поймите и нас генерал Корган. Представляете, как это будет выглядеть в глазах общества — человек у которого обнаружены столь серьезные свидетельства причастности отпущен на свободу!
Поддавшись вперед, Соул, со злостью глядя на главного обвинителя, проговорил в повисшей тишине.
— Ну, так давайте свои браслеты, печати и прочее, но дайте возможность вернутся в особняк на время расследования.